Никите машины не полагалось. «На права я его выучила, но водить не разрешаю. А то у меня давление случается», – пояснила Южина.

Работа у меня была – как говорится, не бей лежачего. На всякий случай я сохраняла предельную бдительность, но никто на семейство Южиных не покушался. Готовила Люба прекрасно, порции были огромными, так что к концу недели я поняла – еще немного, и я не влезу в джинсы, в которых приехала сюда, на улицу Героев-танкистов. Все шло к тому, что опасения Южиной не оправдаются и я вскоре покину гостеприимный дом.

Такая жизнь продолжалась ровно неделю, а на восьмой день все полетело кувырком.

В понедельник утром я, как обычно, сопровождала Никиту на работу. Затем я собиралась вернуться и отвести Алену в поликлинику.

Никита Южин свою работу явно не любил. Очевидно, в банк его пристроила властная мамочка, сочтя, что это именно то, что нужно ее мальчику. Непыльно, престижно, в меру денежно… А уж чем Никита хотел заниматься на самом деле, так и осталось тайной. На работу парень плелся нога за ногу, поминутно поправляя давящий шею галстук – в банке был строгий дресс-код, и на службу Никита отправлялся в костюме. Южин шел по улице, не поднимая головы и глядя себе под ноги. Парню предстоял еще один скучный день на нелюбимой работе, так что Никита не очень-то торопился.

Я шла следом за охраняемым объектом, привычно сканируя улицу. За последнюю неделю маршрут «дом-работа-дом» был изучен до мелочей. Пройти длинную улицу Героев-танкистов, свернуть за угол – а там и банк. Но сегодня нас ждала неожиданность – путь нам преградила небольшая, человек в пятнадцать-двадцать, толпа. Публика там была разношерстная – офисного вида тетки, солидные дядечки с портфелями, несколько работяг, стайка молодежи и даже одна школьница – на вид лет пятнадцати, в школьной форме, вновь введенной в прошлом году, и с рюкзачком, на котором были нарисованы череп и кости. Рюкзачок я так хорошо рассмотрела потому, что он оказался прямо перед моим носом.

Никита, едва завидев толпу, мгновенно вышел из спячки и устремился к месту скопления народа, на ходу доставая телефон. Ого, какая прыть! Парень даже не вспомнил про инструкции, которые я ему давала – ни в коем случае не отрываться от меня и избегать людных мест. Никита ввинтился в толпу, работая локтями, а мне ничего не оставалось, как лезть за ним, ругаясь сквозь зубы.

Южин протолкался в самый первый ряд и остановился, будто наткнулся на какое-то препятствие. Люди расступились передо мной, и я увидела то, что было центром притяжения толпы. На асфальте лежало тело молодого мужчины в костюме. Судя по цвету кожных покровов и по положению тела, человек был мертв шесть-восемь часов. Точнее скажет патологоанатом. Рядом с трупом лежали листы упаковочного картона.

В толпе активно обсуждали происшествие.

– Иду себе на работу, смотрю – стоит коробка от холодильника, – азартно рассказывал какой-то работяга. – Ну, я ее тронул, а он оттуда и выпал – вот прямо так, стоймя! Я чуть не обо… В общем, испугался очень. Ну, достал мобилу, вызвал ментов. Щас должны подъехать.

– Никита, нам лучше уйти отсюда до приезда полиции. – Я тронула своего подопечного за рукав пиджака. – А то застрянем здесь надолго. Вы же не свидетель…

Южин сердито сбросил мою руку, поднял телефон и начал фотографировать мертвеца.

Меня трудно чем-нибудь удивить, но тут я, признаюсь, онемела. Похоже, Южин из породы тех, кто фотографирует жертв дорожных аварий и замерзших насмерть бомжей. А потом выкладывает фото в соцсетях.

Я подождала, пока Никита не прекратит щелкать камерой, и снова обратилась к парню:

– Пойдемте отсюда, не стоит находиться в толпе. Здесь может быть опасно.

Но мой охраняемый объект вдруг повернул ко мне раскрасневшееся лицо и окрысился:

– Сейчас же прекратите командовать! Мамочка все время распоряжается, указывает, что мне делать… Так теперь еще и вы?!

Признаться, я была потрясена этой неожиданной вспышкой самостоятельности. Правда, мальчик запоздал лет на десять со своей декларацией независимости… Да и устраивать сцены нужно не мне, а мамочке. Ладно, чего уж там… Присмотрю за мальчиком, а завтра распрощаюсь с этой семейкой. За неделю я убедилась в том, что Южиным никто не угрожает. Если бы произошло хоть что-то, я бы заметила. Засекла бы самую слабую попытку, да что там попытку – просто интерес, проявленный кем-то посторонним к Никите, Алене или Любе. Ничего! Абсолютно. Как говорил мой инструктор по подрывному делу, «пирожок ни с чем».

– А документы у него есть? – жадно вытягивая шею, спрашивал кто-то из толпы.

– Да нету у него ничего! Я все карманы осмотрел, – простодушно отвечал работяга. – Ни паспорта, ни прав, ничего нету!

Да, дружок, теперь тебя ждут небольшие неприятности с полицией… Шарить по карманам трупа – очень нездоровое занятие. Видимо, мужик искал вовсе не документы – на кой ляд они ему?! – а деньги на опохмел. Ничего, голубчик, сейчас приедет машина с мигалкой, и будет тебе опохмел…

Тут как раз послышался командный голос, призывающий пропустить сотрудников правоохранительных органов, и я ловко ввинтилась в толпу, но теперь уже в обратном направлении – спиной вперед, таща за собой Никиту. Парень не сопротивлялся – он привычно впал в состояние легкой заторможенности. Ну конечно, ничего интересного больше не покажут, новых трупов не ожидается…

Людское море сомкнулось за нашими спинами. За те десять минут, что мы провели, созерцая покойника, толпа увеличилась до полусотни человек. Вот и хорошо, вот и ладненько. В такой толкучке никто и не вспомнит про нас с Никитой. Не люблю попадать в поле зрения полиции – я и без того иногда действую им на нервы. А поскольку я чрезвычайно уважаю труд полицейского, то стараюсь не мозолить глаза без нужды. Разумеется, если бы было нужно, я осталась и рассказала правоохранителям все, что знаю. Но ведь мы с Южиным пришли уже к шапочному разбору, ничего дельного не видели. А провести полдня в отделе мне вовсе не улыбается. Да и Люба не похвалит меня за то, что я не уберегла ее сыночка от неприятностей…

– Ну? Идем на работу или как? – поинтересовалась я.

– Да, надо торопиться, – кивнул Никита. Но мысли парня явно блуждали где-то далеко.

Южин остановился и принялся перелистывать фотографии в телефоне. Покойник издали. Покойник крупным планом… Меня передернуло.

– Слушайте, Никита, зачем вам эти фотографии? – не сдержалась я. – Или вы его знали, этого человека?

Южин едва заметно кивнул. Я не поверила своим глазам.

– Вы… Вы в самом деле знали покойного?!

– Это Витас Подниекс, – нехотя проговорил Никита. – Он работал у нас в банке.

И Южин неторопливо зашагал в сторону работы.

– Постойте! – Теперь уже я остановилась. Никита недовольно уставился на меня. Парень так редко смотрел в глаза, что это событие стоило отметить.