Мисс Гейсс останавливается рядом с ее партой.

— Что-то не получается, Сара?

— Я не понимаю вот этого. — Сара указывает пальцем на строчки с заданием. Ногти у нее изгрызены так же, как и резинка на конце карандаша.

— Здесь сказано, что надо выбрать подходящую приставку и прибавить ее к слову, — шепотом объясняет мисс Гейсс.

В передней части комнаты Кирстен с громким скрежетом затачивает карандаш. Весь класс наблюдает, как Кирстен вытряхивает опилки в мусорную корзину, внимательно осматривает кончик карандаша и снова принимается скрежетать.

— А что такое «приставка»? — шепотом спрашивает Сара.

Мисс Гейсс наклоняется ниже. Их обеих на мгновение объединяют заговорщические узы, порожденные близостью и гипнотическим фоновым жужжанием занятой делом классной комнаты. Мисс Гейсс ощущает тепло, исходящее от щеки сидящей рядом девочки.

— Ты прекрасно помнишь, что такое «приставка», — отвечает мисс Гейсс и показывает девочке.

Она подходит к переднему столу как раз тогда, когда «Время зеленого салата», самая сильная группа, возвращается за свои парты, а «Спринт», маленькая группка середнячков, выходит вперед. В «Спринте» всего шестеро учеников, четверо из них — мальчики.

— Дэвид, — произносит она, — можешь рассказать мне, как дельфин одновременно спас мальчика и причинил ему боль?

Дэвид хмурится, как будто погружен в глубокие размышления, и грызет конец карандаша. Его листок, предназначенный для ответов на вопросы, чист.

— Тодд, — обращается мисс Гейсс, — можешь рассказать нам?

Тодд переводит на нее гневный взгляд. Мальчик кажется постоянно раздраженным, словно ведет какой-то сердитый внутренний спор.

— Рассказать о чем?

— Расскажи нам, как дельфин одновременно помог мальчику и сделал ему больно.

Тодд начинает пожимать плечами, но в последний момент замирает. Мисс Гейсс отучила его от этой привычки, проявляя терпение и ободряющую настойчивость: похвала, дополнительные почетные поручения, если ему удавалось продержаться весь день, не пожимая плечами, грамота «Лучший в классе» в конце недели, которую можно показать дома.

— Он спас его, — произносит Тодд.

— Очень хорошо, — отвечает мисс Гейсс с улыбкой. — Спас его от кого?

— От акулы, — говорит Тодд. Волосы у него нечесаные и немытые, шея грязная, зато глаза ярко-голубые, гневно горящие.

— И как он едва не причинил мальчику вред? — спрашивает мисс Гейсс, поглядывая на маленькую группку, которая будет отвечать следующей.

— Они идут, мисс Гейсс! — громко выкрикивает Тодд.

Она смотрит на самого рослого своего ученика, собираясь сказать ему, чтобы он не отвлекался, однако то, что она видит, заставляет ее окаменеть раньше, чем она успевает заговорить.

Глаза Тодда внезапно превращаются в пустые, провалившиеся, белесые ямы. Его кожа делается по цвету и текстуре похожей на брюхо дохлой рыбы. Зубы исчезают, десны иссохшие и синие. Тодд еще шире раскрывает рот, и внезапно это уже не рот, а просто дыра, вырытая в лице мертвеца. Раздающийся голос выходит из живота трупа, как будто крошечный магнитофон работает внутри какой-то мерзкой куклы.

— Скорее, мисс Гейсс, они идут, чтобы причинить нам вред. Проснитесь!

Мисс Гейсс села на постели с колотящимся сердцем, хватая воздух ртом. Она нашарила на ночном столике очки, водрузила их на нос и оглядела комнату.

Все было в порядке. Яркий свет уличных прожекторов просачивался сквозь маркизы на высоком окне и рисовал белые прямоугольники на полу классной комнаты верхнего этажа, которую она переделала под свою спальню-гостиную. Мисс Гейсс изо всех сил прислушивалась, не обращая внимания на грохочущий в ушах пульс, но из классной комнаты под ней не доносилось никаких необычных звуков. Снаружи тоже было тихо. Молчаливый ряд видеомониторов рядом с ее кроватью показывал пустые коридоры, залитый светом двор, замершие игровые площадки. На ближайшем к ней мониторе отображалась темная классная комната: ученики стояли, сидели, распростершись на партах, заваливались в стороны или натягивали цепи. Все они были здесь.

«Просто сон, — сказала себе мисс Гейсс. — Ложись и спи дальше».

Но вместо этого она встала с постели, натянула свое лоскутное платье поверх фланелевой ночной рубашки, повязала поверх резиновый фартук, сунула ноги в сапоги, взяла «ремингтон», отыскала прибор ночного видения, который Донни привез с городского склада, набитого подобными товарами, и вышла, чтобы подняться по широкой лестнице на колокольню.

Мисс Гейсс вышла на узкую площадку, огибающую колокольню по периметру. Отсюда просматривалась вся территория, и лишь участок восточного двора школы был закрыт фронтоном. Свет прожекторов заливал игровые площадки, ров, освещал ближайшие участки разровненного бульдозером мусора там, где когда-то стояли соседние дома. Ничто не двигалось.

Учительница зевнула и покачала головой. Ночной воздух был холодным, она видела облачко собственного дыхания. «Я уже слишком стара, чтобы вот так вскакивать. Банды беженцев сейчас гораздо опаснее покойников».

Она развернулась, чтобы спуститься по лестнице, но в последний момент задержалась перед распределительным щитом, который они с Донни установили на колокольне. Тихонько вздохнув, она потянула рубильник, отключающий прожектора, и принялась возиться с прибором ночного видения. Он был тяжелым, плохо сидел у нее на голове и не налезал поверх ее очков. Кроме того, она постоянно ощущала, что выглядит по-идиотски с этой штукой на лице. Однако Донни рисковал жизнью, когда ездил за ним в город. Она передвинула свои очки на лоб и опустила на глаза прибор ночного видения.

Развернулась и окаменела. Твари шевелились на западе, за пределами того круга, который высвечивали прожектора. Они копошились между мусорными кучами, бледные сгустки выбирались из фундаментов и нор в каменных завалах. Мисс Гейсс могла определить, что они мертвы, по тому, как они спотыкались и падали, и поднимались снова, натыкаясь на препятствия, и все равно упрямо продолжали продвигаться вперед. Их было двадцать… нет, не меньше тридцати высоких силуэтов, направлявшихся прямо к школе.

Она развернулась на север. Еще штук тридцать или больше фигур двигалось оттуда. На востоке еще отряд, на расстоянии броска камня ото рва. И еще сколько-то на юге.

Больше сотни мертвецов приближалось к школе.

Мисс Гейсс сдернула прибор ночного видения и присела на край лестницы, пригибая голову едва ли не к коленям, чтобы черные пятна перед глазами померкли и она снова смогла нормально дышать.

«Они никогда еще не организовывались вот так. Никогда не приходили все вместе».

Она ощутила, как сердце прыгнуло, дрогнуло, после чего снова забилось.

«Я и не подозревала, что в окрестностях осталось столько мертвецов. Как же…»