Я ничего не поняла, но леди Микаэле все было ясно. Она вынула из сумки небольшой мешок и движением руки попросила нас с Фоксом следовать за ней.

Мальчик привел нас к невысокому дому. Внутри на кровати лежала пожилая женщина с затуманенными от жара глазами и стонала. Леди Микаэла аккуратно откинула одеяло и осмотрела стеклянное сердце, отливающее зеленым цветом на ее груди.

— Разрушение костей, — заключила она. — Для ее возраста не редкость, но процесс перешел в последнюю стадию. Мальчик, как тебя зовут?

— Таннер, миледи.

— Вскипяти мне воды, Таннер, и принеси чистую миску.

Леди Микаэла достала из мешка свертки и пузырьки, набитые различными видами сушеных трав. Смешала их в чаше — щепотку этого, горсть того, — разделила на небольшие части и рассыпала по бумажным пакетикам. Все это она проделала уверенными движениями: подобное происходило не впервые. Содержимое одного из пакетиков она высыпала в горячую воду.

— Это смесь из корня бузины, шалфея и адальта. Пусть твоя бабушка выпивает по чашке этого отвара три раза в день, после еды, — наставляла она. — Когда он закончится, завари новый. Запомни, на один чайник — один пакет. Этого количества должно хватить на четыре месяца, но к тому времени я надеюсь вернуться.

— Госпожа Микаэла? — В дверях появилась еще одна молодая женщина. Ее муж при падении сломал ногу.

Так мы и ходили за леди Микаэлой от дома к дому, исцеляя больных и раненых. Я все не могла понять, как аша узнает причины их недугов по одному лишь взгляду на стеклянные сердца. Но вскоре заметила закономерность: у больных они отливали зеленым, а у встревоженных членов семьи — голубым. Безразличие выражалось в оранжевом цвете, а страх — в желтом. У здоровых и счастливых людей сердца светились красным. За помощь моя наставница ничего не просила, оттого мое замешательство росло с каждым новым больным. В книгах говорилось, что аши могут исцелять болезни, но, как мне казалось, при помощи магии. На деле же все оказалось иначе.

Жители накормили нас простым ужином из хлеба и овощей, однако аша почти не притронулась к еде. Наш обход закончился лишь к вечеру, и староста деревни, сославшись на поздний час, предложил нам остаться на ночь.

— Тебя что-то беспокоит, Гарен, — с улыбкой заметила леди Микаэла. — Я вижу это по твоему сердцу.

Я взглянула на кулон старосты и увидела слабую голубую рябь на его поверхности.

— Вы правы, госпожа, — признался старик. — Я встревожен. Завтра седьмой день седьмого месяца, и… близится тот час, когда… когда оно снова пробудится. Из всех деревень его ярость в первую очередь обрушится на Мерквик. И я очень боюсь…

— Я не забыла, мой друг, — перебила его леди Микаэла. — Не переживай. Я разберусь с этим завтра, как и всегда.

— Мы навеки в долгу перед вами, леди Аша. Вам нужно что-то еще?

— Да, две вещи: лопата и, наверное, небольшой меч для сэра Фокса.

— Я приготовлю их к вашему отъезду. — Мужчина поклонился. Голубое свечение померкло, и его стеклянное сердце вновь засияло красным.

По просьбе старосты нам выделили самую большую комнату в единственной гостинице Мерквика, «Танцующей Руне». Фоксу хозяин предложил поселиться в соседней спальне, но тот отказался, заявив с невозмутимым видом, что мертвым не требуется сон. Уверена, подобный ответ встревожил мужчину, но мой брат не из тех, кто станет подбирать слова.

Все время пока мы ходили по деревне, я ощущала присутствие Фокса, с удивлением обнаружив между нами пусть и слабую, но связь.

— А чего ты ожидала? — усевшись на кровать, спросила леди Микаэла. Свое сине-зеленое платье она сменила на шелковый халат, больше подходивший для сна. Даже нижнее белье этой женщины вызывало восторг. По сравнению с ним моя грубая сорочка смотрелась неуместно и неприлично. — Связь между ашей и ее фамильяром очень крепка, ее трудно разорвать. Ты сама все узнаешь, когда мы окажемся в Кионе.

— А что должно произойти завтра?

Женщина аккуратно вынула из мешка какой-то круглый предмет, завернутый в бумагу. Развернула его, и я увидела черный камень — потрескавшийся, истертый и покрытый плесенью.

— Это безоар, — пояснила она. — Только что обретенный, он является мощным противоядием от большинства болезней. Но спустя несколько дней от него даже пепла не останется. Поэтому завтра мы добудем новый. — Она нырнула под одеяло и посмотрела на меня. — Можешь спрашивать у меня все, что угодно. Уверена, у тебя накопилось много вопросов.

— Я заметила, что у местных жителей цвета их стеклянных сердец меняются. Никогда раньше такого не видела.

— После первого применения рун Тьмы ты начинаешь более чутко реагировать на магию. Вот и все. Тия, существуют три вида заклинателей аша. Первые — аши-исполнительницы, славящиеся своими танцами и пением, но обладающие более слабой, чем у остальных, магией. Вторые — аши-воины, знамениты своей магией и доблестью, но считаются не самыми радушными хозяйками. Третьи — Темные аши, как мы, самые сильные из всех.

— Значит, мои сестры — тоже аши?

— Твои сестры способны почувствовать магию, но их пурпурные сердца говорят о том, что они недостаточно могущественны, чтобы считаться даже слабейшими из аш. Да, из них действительно выходят отличные аптекари и портные, однако они не умеют подчинять магию своим желаниям. На староруническом языке слово «аша» имеет два значения: «правда» и «заклинатель». Это мы и обязаны делать — укрощать магию и подчинять ее нам. Возможно, Роуз и хорошая целительница, тем не менее она не способна заметить болезнь в стеклянном сердце. А Лилак — великолепная прорицательница, но не может призвать даже огонь. Они умеют выводить руну Сердца, однако на этом их способности заканчиваются. Тебе не кажется странным обычай носить стеклянные сердца даже в самых отдаленных деревнях?

— Поженившись, мои родители обменялись сердцами в знак своей любви. И ни разу за двадцать лет брака не потеряли их. — Тут мой взгляд предал меня: он скользнул по шее леди Микаэлы и опустился к ее пустому сердцу. Я сразу отвела глаза, но улыбка ведьмы уже померкла и превратилась в гримасу, словно женщина отведала что-то кислее рунных ягод. На какой-то миг она показалась мне печальной — я испугалась, что снова оскорбила ее.

— Это лишь доказывает преданность твоих родителей, — наконец промолвила она. — Но в первую очередь стеклянные сердца служат для того, чтобы находить людей, наделенных магией, и обучать их. Тем не менее порой встречаются и такие, как ты, кто, не дожидаясь тринадцатилетия, проявляет свои способности. Мне повезло оказаться рядом в нужный момент и почувствовать Тьму, с помощью которой ты призвала Фокса. Иначе все могло закончиться плачевно.

Набравшись смелости, я спросила:

— Леди Микаэла, а что стало с вашим стеклянным сердцем?

Ответом мне была тишина. Она отвернулась и задула свечи. Комната погрузилась в темноту. Я лежала в постели и прислушивалась к ее движениям, скрипу матраца. Когда женщина снова заговорила, ее слова звенели, как стальные молоты: