Берг внимательно слушал, меланхолично кивал, однако пометок никаких не делал – то ли надеялся на память, то ли все, что говорилось, было ему давно и хорошо знакомо.

– Поначалу Сахалин территориально стал структурным подразделением Хабаровской области, – продолжал свой экскурс в историю Штырь. – Административным центром стала вчерашняя Тоёхара, переименованная в Южно-Сахалинск. Там был и островной орган исполнительной власти. И представьте себе такой парадокс, Майкл Андреевич: этот орган очень долго получал и статистическую отчетность, и сводки по промышленному и сельскохозяйственному производству на японском языке! А вот вам другой парадокс: долгое время на бывшей оккупированной территории были дублированные должности малого и среднего руководящего звена. В рыболовецкой бригаде два бригадира – японец и русский назначенец. На цемзаводе – тоже два директора. Даже стрелочники на железной дороге смешанными русско-японскими парами работали… Еще кофе, Майкл Андреевич?

– Спасибо, не откажусь. Так вы полагаете…

– Да, относительно наших летчиков… Не хочу хвастаться, что знаком с каждым документом моего архива, но общее представление о фондах хранения я все-таки имею. И мне никогда не попадались никаких упоминаний ни об американских, ни о японских военнопленных. Смотрите сами! – пожал плечами Штырь. – Мне кажется, что даром только время потратите.

– А если покопаться в старых газетах?

– Потеряете время, господин Берг! – категорически помотал головой директор. – Материалы советской прессы той поры, в отличие от вашей свободной, тщательно фильтровались. И разделов типа «Что случилось вчера» там просто не было! Материалы съездов, пленумов ЦК, официоз… А события на местах – максимум рекордные надои молока или уловы рыбы. Впрочем, я могу дать команду – вам принесут газеты. Кстати, а где была эта вынужденная посадка?

– Точного места я, разумеется, не знаю. Но, исходя из маршрута полета «груммана», таким местом мог быть юг или юго-восток острова…

– То есть недавно освобожденная территория где-то, скажем, от Южно-Сахалинска до Поронайска, – директор кивнул и показал территорию на крупной карте Сахалина. – И снова вынужден вас огорчить, Майкл Андреевич! Единственная газета, издававшаяся на острове в 1946 году, печаталась гораздо севернее, в Александровске. Вот здесь. Никаких собкоров на территории южнее 50-й параллели у нее не было. Правда, в Поронайске издавалось что-то вроде фронтовой многотиражки на японском языке, для местного населения. Но, как вы понимаете, вряд ли там печаталось что-то, кроме страшных приказов военных властей и требований лояльности. Чистая потеря времени!

– Ну, раз уж я сюда приехал! – развел руками Берг. – Кстати, Петр Александрович, а как насчет партийных архивов? Мы ведь с вами историки, и знаем, что очень долгое время в Советском Союзе единственной реальной силой и властью была партия. Вполне возможно, что упоминание об американских летчиках сохранилось в отчетах партийных функционеров… Могу я познакомиться с этой категорией документов?

Штырь поджал губы: исследователь-то оказался не так прост! И точно знает, где можно найти интересующий его материал! Что же делать? Не говорить же Бергу, что писаные и неписанные нормы архивной жизни в России предполагают в таких случаях обязательную консультацию с куратором… С тем самым, которого официально вроде как и нет вовсе. Директор вздохнул: опять придется выкручиваться!

– Видите ли, Майкл Андреевич, относительно свободного доступа к партийным документам… Существует ряд определенных нормативных ограничений. Да, тоже парадокс своего рода, согласен: КПСС нет, а кое-какие табу в стране остались. Поверьте, даже далеко не все сотрудники моей архивной службы имеют допуск для работы с фондами бывшего партийного архива! А насчет допуска иностранного исследователя мне придется делать официальный запрос начальству в Росархив, в Москву. А это, как вы понимаете, дело далеко не быстрое! Никаких ваших командировочных не хватит сидеть здесь и ждать такого разрешения! – попробовал шуткой сгладить неудобный момент директор.

– Что ж… Бюрократия и в Африке таковой останется, – улыбнулся Берг. – Осторожных людей и в России, и в Японии хватает. Ладно, будем довольствоваться тем, что есть!

– А вот совет вам рискну дать, уважаемый Майкл Андреевич! И летчиков ваших разыскать по мере сил и возможностей помогу. У вас есть их данные? Имена, воинская принадлежность, какие-то даты?

– Разумеется! – Берг с готовностью достал из пиджака бумажник, вынул из него лист бумаги и положил перед директором. – Самолет-амфибия «грумман». Вылетел с аэродрома Ацуги, Япония, 16 января 1946 года, около полудня по токийскому времени в направлении Средних Курил. Пилоты Арчибальд Лефтер и Винсент Райан, оба лейтенанты ВВС США. Есть также предположения о том, что, обходя фронт снежной бури, их самолет мог попасть в советское воздушное пространство вблизи Сахалина. До места назначения самолет не долетел, пилоты числятся пропавшими без вести…

– Слабовато, – покачал головой Штырь. – Но попробовать можно.

– Простите, вы сами хотите покопаться в партийных архивах, Петр Александрович?

– Нет. Я считаю это малопродуктивным. Партийные ячейки в войсках были, но вряд ли СМЕРШ, как вы можете догадаться, рапортовал о каждом пойманном шпионе или диверсанте вышестоящую партийную организацию. Если исходить из того, что ваши летчики совершили на Сахалине вынужденную посадку, оставшись при этом в живых, то они попали в руки наших военных. Подразделения военной контрразведки в 1946 году на острове были, однако их архивы увезены, и к нам в архив не могли попасть. Я предполагаю поискать американцев среди контингента военнопленных. Был на Сахалине в свое время лагерь для военнопленных – в основном японцев. И был в том лагере, насколько я знаю, отдельный блок для американских военнослужащих, заподозренных в шпионаже. В том числе и летчики, полагаю, там были. Напишите на мое имя официальный запрос, а я, в свою очередь, переправлю его по принадлежности.

– Спасибо, Петр Александрович!

– Пока не за что, – хмыкнул директор. – Одно вам скажу: если ваши пилоты попали к особистам, мы их найдем! У них никто не терялся! Но если вы хотите знать мое мнение, то ваша гипотеза о вынужденной посадке слишком притянута к Сахалину, Майкл Андреевич!

Берг промолчал: он совсем не хотел выкладывать свои «козыри» первому встретившемуся русскому чиновнику. Пусть даже и коллеге.

Вернувшись в гостиницу, Берг без особого удивления обнаружил в прохладном вестибюле под развесистой пальмой в кадке знакомое лицо – это был представитель местного отделения Интуриста, деликатно опекавшего всех туристов-одиночек. Истинная ведомственная принадлежность этого «представителя» у Берга сомнений не вызывала: о пригляде со стороны русских спецслужб его заранее предупреждали. И Майкл был доволен хотя бы тем, что «представитель» никоим образом не навязывал свое общество, не ходил следом и вообще держался подчеркнуто дистанционно.

– Как ваша работа в архивах? – поинтересовался он.

Берг пожал плечами: трудно ожидать успеха или каких-либо открытий в первый же день поиска. К тому же информация, полученная от директора областного архива, ставила крест на всей изначальной задумке. Вечером они с директором договорились поужинать в ресторане при гостинице, однако Берг сомневался, что узнает на этой встрече что-то для себя полезное. А вот «опекуна из Интуриста» можно было использовать. Дождавшись традиционного вопроса о пожеланиях зарубежного гостя, Берг высказал пожелание: