лет чуть ли не растила. Вы постоянно у меня то в игрушки играете, то вот как сейчас — за столом блинчики кушаете. А теперь… Мне ведь ее мать даже сказала, чтоб я за ней хоть чуточку приглядывала, пока ее не будет в городе. «Да! — сказала я. — Конечно. Со мной не пропадет…»

Она закрыла лицо ладонями.

— Не плачьте, — успокаивал ее Коля. — В конце концов, вы не виноваты в том, что произошло.

Миша закатил глаза, испытывая неприятные чувства от чрезмерной сентиментальности, происходившей вокруг.

— Если честно, — продолжил Коля, — мы с Мишей сомневаемся, что Света могла это сделать. Вы не могли бы нам поподробней рассказать, почему подозрения упали именно на нее.

Людмила Степановна шмыгнула носом и глубоко вздохнула, после чего стала говорить:

— Света позвонила мне в домофон где-то в полдевятого… Сказала, что набирала Настю, но та не отвечает… Ну, я ее впустила. Это же Света. Не чужой человек все-таки… Потом, где-то минут через десять, я пошла выносить мусор… Выхожу я, значит, на лестничную площадку. И меня Светка чуть с ног не сшибает… Неслась как угорелая, сбегая сверху по лестнице. Я тогда подумала, может, домой торопится. Все-таки уже поздновато было. Без двадцати девять…

Людмила Степановна замолчала, устремив взгляд в пустоту, что-то вспоминая.

— …Знаете, мальчики, — продолжила она. — …В тот момент, как она мимо меня пробежала, я почувствовала запах алкоголя. Тогда я подумала, что мне просто показалось. Но сейчас…

Парни удивленно переглянулись. Они не помнили, чтобы их подруга когда-нибудь выпивала.

— Неужели ее посчитали уб… — Миша осекся, покосившись на Колю, — …виновной в произошедшем только после ваших показаний?

— Нет, конечно, — ответила Людмила Степановна. — Вы бы видели, что было на крыше… Полный разгром. Перевернутый стол… Вся еда была разбросана…

— Подождите, — прервал хозяйку Коля. — Стол? Еда?

— Да… Кажется, Настя устроила на крыше что-то вроде пикника. Может быть, девочки хотели вместе провести вечер, — она вопросительно посмотрела на ребят. — Вы ничего об этом не знали?

— Не знали… — поправив очки, сказал Коля.

— Конечно, не знали! — оторвался от трапезы Миша. — Нас же не приглашали! Я начинаю все меньше и меньше жалеть о ее…

— Так! — возмутилась Людмила Степановна. — Ты ешь давай, балбес! И раскрывай свой рот только для того, чтобы в него блины кидать, а не для того, чтобы разговаривать! У тебя второе хуже всего получается!

Миша, немного успокоившись, последовал совету хозяйки.

— Это все? — вернулся к теме прошлого вопроса Коля.

— Нет, конечно, — тяжело вздохнула хозяйка. — Полиция еще нашла следы крови, принадлежащие обеим девочкам, клочки волос и, кажется, сломанный ноготь или ногти… Как сказал участковый: «Все свидетельствует о том, что была нешуточная такая драка».

Коля облокотился на стул и, кажется, о чем-то задумался. В его голове уже начинала вырисовываться картина произошедших прошлой ночью событий.

Спустя пару минут он резко встал из-за стола.

— Людмила Степановна. Спасибо, что уделили нам время. Спасибо большое за блины, они были очень вкусными, но нам уже пора.

Коля стал толкать мычавшего от негодования в связи с таким быстрым уходом Мишу, пытаясь выбраться.

Попрощавшись с хозяйкой, они отправились на крышу, дабы самим посмотреть на место преступления.

Естественно, забравшись туда, они не нашли там всего того, о чем им рассказывала соседка Насти. Все было убрано. Кое-где, правда, валялись осколки битого стекла, а то там, то тут виднелись жирные пятна от разбросанных продуктов.

Они осторожно подошли к краю карниза и посмотрели вниз.

Потоки сильного воздуха стали обдувать лица и взъерошивать волосы.

На обоих накатили страх и отчаяние. Они представили себе, что могла чувствовать их подруга, летя мимо этажей к неминуемой гибели.

«М-да-а-а-а…» — подумали они оба. И заметили, что возле того места, где Настя упала, стоит человек — пацан лет семнадцати-восемнадцати. На нем рубашка поло белого цвета, синие шорты, белые кроссовки и солнечные очки, надвинутые на лоб. Он так же, как и они несколько минут назад, стоит, потупившись.

Незнакомец посмотрел вверх, заметил двух наблюдавших за ним парней. Натянул очки на глаза и стал уходить.

— Какой-то он подозрительный, — сказал Коля. — Тебе так не кажется?

— Когда кажется, креститься надо, Колясик. Это может быть обычный прохожий.

— В том-то и дело, что «может быть».

Какое-то время они стояли у края карниза, наблюдая за медленно уходящим незнакомцем, пока через несколько минут тот не пропал из виду.

— Ладно, — сказал Коля, — пошли… Что-то мне стремно здесь находиться.

— Да… — ответил Миша. — Мне тоже.

Коля скрылся в темноте выхода, когда к ноге Миши подлетел гонимый ветром тетрадный лист, не скомканный, а аккуратно свернутый в несколько раз.

Он поднял его и развернул.

Изображение, нарисованное синей шариковой ручкой. Какие-то перекрещенные друг с другом палочки, на концах мелкие точки, а вдоль каждой палочки нарисована стрелочка с номером.

— Что за хуйня? — задался вопросом Миша, подумав, что это какие-то каракули скучающего на уроке школьника, поэтому свернул клочок бумаги и выкинул его себе за спину.

6%

Разбросанная ЕДА.

Яблоки, осколки разбитой вазы из-под салата, кусочки картошки и всяких разных овощей из кастрюли с красным борщом…

Девушка сидит на коленях, упираясь руками в пол. Она одета в белое вечернее платье. Ладони немного кровоточат от впившихся в них осколков. Красные и мокрые глаза бегают по учиненному беспорядку…

Дрожащими губами говорит:

— Зачем… Зачем ты это сделала, Света?.. Зачем ты так со мной?

Медленно стекает кровавая струйка из носа. Она еле-еле касается до нее своими тоненькими пальчиками… и размазывает по лицу…

— За что? — спрашивает она.

ЕДА!

— За что, Света?

Вторая рука, в красных точках, касается живота…

ЕДА!

Круговыми движениями она размазывает кровь…

Преображение…

Убийство…

Все лицо в крови…

Кровь…

Медленно становится частью ее самой…

«Прекрати, Настя!»

ЕДА!

«Прошу тебя, остановись!»

Тело тает…

Тает, как мороженое в жаркий летний день…

Белое вечернее платье… багрового цвета…

«Тает…»

Красная лужица распространяется повсюду… как вода во время наводнения…

«Тает…»

Тонет весь беспорядок… Весь разгром… Тонет все…

Для того чтобы утопить в себе весь хаос…

Всю боль…

И потом…

Как переполненная чаша с вином…

Пролиться через край и…

Упасть…

Резкий металлический звук! Это окошко для передачи еды захлопнулось. И сварливый женский голос за дверью пробурчал:

— Ну и ладно! Буду я тут уговаривать! Не хочешь, не надо!

Света продолжает лежать на верхней полке лицом к стене.

Сон ее был прерван. Страх ушел.

Но боль осталась.

5%

— Так, что мы имеем? — решил подвести итоги Коля. В то время как его спутник, Миша, средним и