который нынче в кайзерах Германии, у нас произошёл выгодный бартер. За два десятка немецких битюгов, которых немцы применяли для перевозки артиллерии, я ему должен поставить один артиллерийский тягач.

На первый взгляд — никакой выгоды. На самом деле — самая прямая.

В первые годы от тракторов мне не было ни в Японии, ни в Маньчжурии, никакого смысла.

Трактор, сам по себе, вовсе не революция для крестьянина, если к нему не прилагается целый набор соответствующих инструментов, начиная от плуга и заканчивая прицепом. К тому же, тракторам необходим сам тракторист, а десятку тракторов ещё и механик со всеми их приблудами.

Понятно, что ничего подобного у меня не было. Зато у маньчжурских и японских крестьян сохранилась масса разнообразного конного снаряжения. А там были и плуги, и косилки, и всякие прочие там сноповязалки, не говоря уж о простых телегах самого разного национального покроя. Короче — лошадка, тем более немецкая, то есть очень могучая, для крестьянского хозяйства — это бомба!

Выпросив у Антона четыре дюжины опытных конюхов с ветеринарами, которые знают, как достойно обеспечить достойное функционирование столь дорогостоящей скотины, я немного успокоился.

Не скажу, чтобы в первый же год на казённых землях всё сразу наладилось, но очень скоро вместо десяти процентов их эффективного использования я увидел куда, как более радостные цифры в сводках.

По прошествии пяти лет всё стало ещё круче. Сейчас засеяно почти шестьдесят процентов государственных земель, а по факту они приносят почти семьдесят процентов урожая в стране.

Отчего я ликую? Тут всё очень просто. Количество частных владений и государственных земель в обеих странах почти равное. А значит, мой государственный подход к землепользованию победил феодальный уклад. Посмотрим, что феодалы мне смогут возразить в следующем сезоне, когда я введу в действие остальные земли, оставленные под паром.

Походу, обе страны ждёт череда банкротств, и мне стоит предусмотреть соответствующее законодательство и размер государственных выплат, чтобы монополизировать рынок продуктов.

А там и до индустриализации недалеко. Потянутся вчерашние крестьяне в города, пополняя ряды рабочих.

* * *

Долго посидеть над изучением бумаг мне не удалось. Сам вчера назначил первую неофициальную встречу китайцам, прибывшим в Харбин для открытия посольства. Возглавлял их миссию сам третий советник Императрицы Китая, что было вполне предсказуемо. Его я персонально и пригласил, отложив официальный приём на три дня.

С китайцами лучше вести себя хотя бы чуть-чуть по-китайски. Они привыкли к тому, что аудиенцию у знатной особы никто сразу не позволит. Так что я довольно точно отмерил время, исходя из важности прибывшей делегации и своего статуса.

— Ваше Сиятельство…

— Уважаемый Лу И…

— Я привёз из Бейджина верительные грамоты и готов представить вам нашего будущего посла в Маньчжурии.

— Рад, что наши отношения нашли столь конструктивное продолжение, — жестом пригласил я незваного гостя за стол.

Мой китайский язык за последние годы стал заметно лучше и его возможностей хватает даже на поддержание довольно затейливых разговоров.

Время не пощадило третьего советника. Его лицо теперь напоминает печёное яблоко и изборождено большим количеством глубоких морщин. Он похудел, и как мне показалось, даже стал меньше ростом. Изрядно облысевшая голова покрылась большим количеством крупных пигментных пятен, щёки впали и сам Лу И ещё больше пожелтел лицом.

— Что, плохо выгляжу? — правильно оценил советник результаты моего осмотра.

— Очень хотел бы уверить вас в обратном, но зачем мы с первых слов начнём обманывать друг друга? Это не в моих, и тем более, не в ваших интересах, — позволил я себе довольно прозрачный намёк на то, как я оцениваю ситуацию в нашем давнем вопросе, связанном с эликсиром долголетия.

— Думаю, вы правы. Хоть для меня и несколько непривычно вести дела со свойственной русским откровенностью, но время неумолимо.

— Всё так плохо? — внимательно посмотрел я на китайца ещё раз.

На первый взгляд, умирать он не собирается, да и на второй, тоже. По Харбину сотни, а то и тысячи таких же сморщенных дедков вовсю тележки зеленщиков гоняют так шустро, что молодым не угнаться.

— Вопрос не во мне, — покачал головой Лу И.

— Императрица не здорова?

— Мой Брат. Он намного старше меня и вряд ли протянет до зимы.

— За каждым из нас когда-нибудь придёт старуха с косой, — философски заметил я, отнюдь не горя желанием спасать родственника малознакомого человека.

— Вам нужно непредсказуемое государство в соседях? — озадачил меня вопросом третий советник.

— Отец Императрицы? — чуть подумав, выдал я самую правдоподобную версию.

— Они жалкие люди, и уже давно умерли. Буквально через неделю после того, как будущую Императрицу отправили в ссылку.

— Быстро у вас с этим делом, — с удивлением мотнул я головой, — Тогда получается, он брат Императрицы? Старший?

Лу И, пронзительно глядя мне в глаза, лишь покачал головой.

Мне в какой-то момент показалось, что вся скорбь этого мира уместилась во взгляде его бесцветных глаз.

— Ваше Сиятельство, вы что-нибудь знаете о Братстве? — очень тихо, почти шёпотом, спросил Лу И.

— Триада? — негромко уточнил я, чуть поёжившись от воспоминаний, каких люлей я огрёб от Рюмина, узнавшего как-то раз о моих договорённостях с преступным сообществом Китая.

— Брат один из самых авторитетных людей Китая, и я ничуть не преувеличу, если скажу, что стабильность нашего государства сейчас находится в его руках, — истово заверил меня Лу И.

Надо сказать, что я готов ему поверить. Пять лет назад, когда этот деятель предложил мне первую сделку, от которой я отказался, не прошли даром. Теперь в Китае у меня своя сеть шпионов, которых в таких случаях принято называть разведчиками, и по целому ряду фактических данных их Императрица удержалась на троне исключительно благодаря Триаде.

Так что о Китае я теперь знаю много. Может не так много, как бы мне хотелось, но те же придворные сплетни попадают в отдел аналитиков моей разведки и тщательно отфильтровываются, зачастую проходя несколько этапов встречных проверок.

Например, для меня вовсе не секрет, что те дочери старого Императора, любую из которых Лу И предлагал мне в жёны, по очереди провели в особняке этого старого развратника не меньше полугода каждая, прежде, чем он вернул их обратно во дворец.

К счастью, сейчас о них речь не идёт, но эту подставу я запомнил. А раз так, то самое время укусить слегка советника, может, ещё что интересное всплывёт.

— Надеюсь, сегодня вы не станете подсовывать мне порченный товар, и мы поговорим о взаимной выгоде? — резко поменяв выражение лица на его каменную маску, поинтересовался я у своего собеседника.

Ого, как его проняло! На какие-то секунды китаец даже всю свою важность растерял, сообразив о чём я говорю, и