делать. И Михалычу помочь обещался, и за утопленника поручился почти, а только в утреннем виде моему протеже у водяного делать нечего. Так и не придумал ничего, пока до гостиницы шёл.

А там сюрприз оказался: предложили баню на первый пар со скидкой заказать: на остальное время расписано уже. Я, недолго думая, согласился. Баню я видел, новодел, никто из духов там ещё не поселился, так что никого не обижу. А с пару так хорошо в озеро холодное! Эх! Жизнь!

И Васька тут как тут. В божий вид себя привёл, на человека стал похож, даже рубаху со штанами достал. Пара заплат на коленях это уже мелочи. Пока я плавал, он в стороне держался — чай, я не баба, чтобы на меня пялиться да лапать, а как на пристань вылез, и он тут как тут.

Я его так придирчиво оглядел, кивнул одобрительно.

— Другое дело, — говорю. — А теперь выкладывай, чего хотел.

— Выпить бы мне, — тоскливо облизнулся утопленник. — Душа горит… Да навку бы какую хоть…

Тьфу ты, нечисть!

— Не остудился ещё?! — рассердил он меня. — Так иди, поплавай на дне ещё лет сто! Мало тебе жизни бестолковой, ты и в посмертии время зря тратишь!

Смотрю — голову опустил, виновато в доски уставился. Нет, дорогой, ты меня на мякине не проведёшь. Жалость — не твой случай.

— Ты вот подумай лучше, кем ты был раньше: трактористом! И всё! В одном этом от тебя пользу колхоз увидел, а ты что сделал, дурья твоя башка? Перед девками покрасоваться решил, нажрался, как свинья, имущество колхозное утопил и сам утоп! Хоть кто-то тебя потом добрым словом вспомнил или только за трактор матюгали?

— Матюгали, — вздохнул еле слышно. Пробирать его стало. Так это ещё цветочки.

— Бестолковым ты был, бестолковым и помер, — я пошёл обратно в баню. — Тебе, дураку, шанс дали душу свою исправить, а ты только о выпивке думаешь да за бабами голыми подглядываешь! Вон, у Михалыча, помощник требуется, русалку и озеро в придачу обещает! А русалки там — обалденные девки! А ты… Тьфу! Да что с тобой говорить, ленивый ты, и толку от тебя никакого…

Когда я второй раз окунуться вышел, Васьки уже не было — у себя скрылся.

Утром, когда солнце уже взошло, а соседи ещё спали, меня потянуло на пристань. Я закинул на плечо полотенце — умыться сразу, и пошёл вниз.

Васька ждал, наполовину высунувшись из воды. Вид у него был серьёзный, сразу понятно, ночь не просто так провёл — думал.

— Ну, чего звал? — Я умывался, попутно любуясь озером: утро тихое, тёплое, небо ясное, вода — чисто зеркало, отражения лучше оригиналов…

— А чего там, у Михалыча твово, делать-то надо? — Утопленник выбрался на пристань, но смотрел вниз.

— Работать, конечно, — я пожал плечами. Рано пока радоваться, лень — великая сила, а Васька привык за сто лет бездельничать. — За рыбами следить, за озером каким. Я ж не водяной, откуда знаю. Хочешь, спроси его, он тебе лучше расскажет.

— А русалку дадут? — облизнулся Васька.

От нечисть! Не мытьем, так катаньем!

— Проявишь себя хорошо, они за тобой сами бегать будут. Какую выберешь, с той и живи.

Утопленник молчал, раздумывая и взвешивая все за и против. Работать ему было лень, привык за столько лет на баб пялиться, а теперь он нутром чуял, что Михалыч спуску не даст. Но и перспектива стать вторым человеком после водяного, да ещё и с русалками, манила Васькину душу знатно.

Наконец, он решился.

— Куда плыть-то?

— В щучье озеро, — я мысленно поискал водяного, убеждаясь, что не ошибся с направлением. — Скажешь, что ведун прислал. Он поймёт.

Васька вскинул голову, понимающе моргнул, неловко улыбнулся и, благодарно кивнув, исчез под водой.

Я проводил его взглядом и отправился к себе. Мне оставался последний день отдыха, и я намеревался провести его с пользой, разобравшись с ещё одним делом.

Васька позвал меня на пристань вечером. Народ уже поужинал, и почти все разошлись по комнатам. Где-то за стеной визгливыми голосами пели тётки под руководством полустарческого мужского тенорка. Я взял с собой початую бутылку водки и пошёл на пристань. Получилось у Васьки или нет, но хотя бы за попытку глоток беленькой он заслужил.

Довольный утопленник светился так, что я всё понял без слов. Но Васька хотел поделиться впечатлением. Он возбужденно переминался с ноги на ногу, взмахивал руками, восторженно рассказывая про хозяйство водяного и про озеро, которое Михалыч ему доверил. То самое, где меня кружило. Василий был от него в полном восторге и горел желанием оправдать оказанное ему доверие.

— Здорово, вот, — закончил он рассказ. — Спасибо тебе, что вразумил, я теперь стараться буду!

— Вот и отлично, — я достал бутылку. Утопленник среагировал на её появление намного сдержанней, чем раньше при одном упоминании, и я окончательно уверился, что парень всё осознал и настроен серьёзно.

— Вот за это можно и выпить чутка, — я глотнул сам и угостил Ваську. Немного совсем, чтобы он настрой подкрепил.

— А теперь пора мне, уезжаю я завтра.

Василий сразу погрустнел: не часто люди с такими душами общаются.

— Ты это… приезжай ещё, — утопленник вздыхал, заглядывая мне в лицо. — Мы тебе всегда рады будем.

— Посмотрим, — я убрал бутылку в карман. — Давай там, завлекай русалок.

Васька расцвёл в улыбке.

— Я уж постараюсь! Мне Михалыч сказал, как озеро в порядок приведу, если захочу — могу на любой жениться, он против не будет.

— Вот и отлично, — я искренне порадовался за бывшего непутевого утопленника. — Так глядишь, и в люди снова выйдешь.

— Не, — засмеялся Васька. — Там у меня теперь такое хозяйство, я его не брошу! И красиво там. Жаль, тебе не показать, тебе бы понравилось.

— Да ничего, я тебе так верю, — желания утопиться у меня никогда не возникало. — Бывай, Василий, и Михалычу привет передавай.

Попрощались мы, а на следующий день я уехал. И, пока на катере плыл, слышал, как русалки и навки провожали докуда могли.

Я знал, что если и вернусь сюда, то очень нескоро, но связь со всеми обитателями сохранил. Когда надо — говорю с ними, новости узнаю. Васька в хороших руках Михалыча быстро в дело вошёл, уважение приобрёл, остепенился, да и женился на русалке одной, гулять не захотел. Рыбята у них по весне будут.

История четвёртая. Навки

Навки девками весёлыми оказались. До гостиницы меня проводили, из-за деревьев следили, не высовывались, а как устроился да обратно в посёлок пошёл — не выдержали: ближе подошли. Я