усами, смахнул с газеты хлебные крошки, свернул ее и потянулся к шкафчику, но Архипов остановил его:

– Вот что, э-э… Матвей Поликарпыч! Вы лучше скажите: Петрозаводск-то скоро?

– Да вроде примерно через часок.

– Вот и чудесно! Вы пройдите, пожалуйста, сейчас к четвертому купе и, как полагается, объявите об этом пассажирам. Там ведь двое едут?

Архипов вернулся к своему купе. Лейтенант ждал его с «ТТ» наготове. Архипов кивнул ему на стенку смежного купе и махнул проводнику. Тот водрузил на голову форменную фуражку и прошел по коридору. У четвертого купе он остановился и постучал ключом в дверь:

– Петрозаводск, товарищи! Скоро подъезжаем, прошу приготовиться…

На голос проводника никто не отозвался. Проводник постучал еще раз. Не получив ответа, растерянно оглянулся.

Архипов отстранил проводника и рванул на себя дверь. Ветер из распахнутого настежь окна отчаянно полоскал оконную шторку и метал по купе перья из простреленной подушки. Подушка эта валялась на полу, а на полке лежало неподвижное тело с бурым пятном на груди.

Никого более в купе не было…

…Они прибыли в Кировск в одном поезде с советником германского торгпредства Вильгельмом Шорнборном. Вернее, они сошли вслед за ним на станции Апатиты, проследили, как советник сел в автобус до Кировска, а уж потом поехали следом на машине местного райотдела НКВД.

Было это еще пять дней назад. Оперативная группа капитана Архипова, в которую входили лейтенанты Севергин и Болотников, должна была в предельно сжатые сроки проделать колоссальную работу, чтобы определить: за какой надобностью «советник», а на самом деле – резидент абвера Вильгельм Шорнборн прибыл в такую глухомань, как этот район Кольского полуострова?

Накануне у Архипова был обстоятельный разговор с начальством. А любое начальство, как известно, очень любит задавать вопросы, нимало не заботясь о том, как ты найдешь на них ответы. Справедливости ради, Архипов разделял озабоченность начальства: то, что сообщник у Шорнборна в этом районе был, сомнению не подлежало – ведь кто-то же выходил в эфир. Но вот что в этой глуши влечет немцев? Что они затевают? Диверсию на горно-химическом комбинате? Но тогда еще вопрос: какого ляда их рация выходила в эфир так далеко от города? Зачем они пошли на риск, связанный с транспортировкой и использованием рации в столь безлюдном месте?

Вопросов много, но лишь одно было ясно – в этом районе действительно есть нечто, так заинтересовавшее абвер. Словом, задание было не из простых, и при этом не было ни единой зацепки. Так что, когда по приезде в город Шорнборн направился в управление комбината, Архипов уединился в гостиничном номере со старшим оперуполномоченным местного райотдела НКВД Рыдлевичем:

– Как говорил старый Мойша на моей Могилевщине – давайте будем посмотреть.

Рыдлевич разложил на столе карту.

– Вот этот район, откуда они выходили в эфир… – Палец оперуполномоченного уперся в район горы, обрывающейся крутым северным склоном к Сейдозеру. – Вот здесь разворачивается строительство Карнасуртского рудника. Здесь, в двадцати километрах от него саамское село Ловозеро… – Он очертил полукруг вдоль северной подошвы гор Ловозерской тундры. – Кроме оленеводческих становищ и рыболовецких артелей по берегам Ловозера, в этой зоне нет ничего особого. А не может ли это быть самой заурядной маскировкой? Протопал резидент с рацией сто верст по тундре, а ты гадай потом: в чем их бубновый интерес?

– Ничего себе, маскировка – шастать по всему району с рацией на плечах! Нет, товарищ Рыдлевич, нужда их заставила выйти в эфир! По всему видно – крепко они за что-то здесь ухватились. Но вы правы, мы должны отталкиваться не от объекта, а внимательно поглядеть на тех, кто по роду своей работы может свободно бродить по этому необжитому району, не вызывая подозрений. Я не могу представить оленевода в роли немецкого резидента, залихватски отстукивающего морзянку.

По расплывшемуся лицу Рыдлевича Архипов понял, что попал в яблочко.

– Такие лица есть. – Рыдлевич достал из планшета исписанный лист и положил его на стол. – Те, что в списке вычеркнуты красным карандашом, – это люди из интендантской службы воинской части и из системы исправительных лагерей. Нет, они бывают всюду, так как занимаются заготовкой и для своей части, и для строителей рудника, но все эти люди, нами проверенные.

– Кто же в остатке?

– Начальник нашей метеостанции и геодезист Петрозаводского топографического отряда. Вполне допустимо, что им может быть еще и некто из Управления геологии.

– Геологи отпадают. Никому из геологов полевые задания в тот район не выдавались, и геологи в указанное время были на виду. Так что остаются эти двое.

– Не совсем – начальник метеостанции уже неделю как в отпуске. Он с семьей находится в Киеве, у родственников. Факт проверенный, сомнения не вызывает.

– Значит, только один – геодезист?

– Да, Чапыгин Вениамин Павлович.

– А вы не