– Предлагаю отметить наше знакомство.

Она взяла бокал.

– А мы встречались прежде.

– Разве? – Ник наморщил лоб. – Ну, конечно, разве я мог забыть!

Но она разгадала этот маневр, и, чуть погрустнев, добавила:

– Шесть лет назад. В этой самой квартире.

Почему-то каждая женщина уверена, что уж ее-то никто не сможет забыть. Святая наивность! Ник хорошо помнил лишь первую пятерку дам своего сердца. Смутно – до десяти. Дальше же четко срабатывало правило – ночью все кошки серы…

Юлька прошла в игорный зал. Там было немноголюдно. Внимание ее привлек парень за рулеткой, «прикинутый» от Армани. На шее, как и положено, голда, толщиной в два пальца, на руке – печатка с куриное яйцо. Его профиль показался Юльке знакомым. Парень с маниакальным упорством ставил на тринадцать и неизменно проигрывал.

– Ба! – осенило Юльку. – Это ж Ленкин дружок, Олег Крылов, денежный мешок с интеллектом примата. И где она таких откапывает?»

– Привет! – она положила ладонь ему на плечо. – Значит, не мне одной не спится ночью темной. А где Ленка, носик пудрит?

Олег снова проиграл и с достоинством покинул стол.

– Понятия не имею, что она сейчас пудрит. Наверно, мозги очередному кретину. Сегодня мы расстались.

– Да ну? «Наконец-то, ума хватило. С тобой только позориться. Еще бы в нос кольцо повесил.»

– Она собирается заработать два миллиона баксов.

– Она тебя бросила?

– Выпьешь что-нибудь? – он уклонился от ответа.

Они прошли в ресторан. Юлька заказала «Курвуазье».

– Послушай, – после второй рюмки нарушил молчание Олег, – вы с Ленкой давно знакомы?

– Лет пять. Правда, года три не виделись. Мы же – перекати поле. Сегодня здесь контракт, завтра – там. Пересекались как-то во Франции.

– Ты не знаешь, у нее появился кто-нибудь?

Юлька повернула пустую рюмку.

– Понятия не имею. Она очень скрытная во всем, что касается ее личной жизни, Я, по крайней мере, не видела.

– Я сделал ей предложение, а она отказалась. Сказала, что нам лучше не встречаться.

– Узнаю. – Усмехнулась Юлька. – Это в ее стиле. По-моему, она вообще боится серьезных отношений. Хочешь с ней порвать – позови замуж. И Елена тотчас испарится.

– Почему?

– Понятия не имею, – пожала красивыми плечами Юлька. – Я не психолог. Может, она вообще не из тех, кто вступает в брак. Ты когда-нибудь слышал о Франсуа Рено?

– Ну, еще бы! – оживился Олег. – Главная роль в боевике «Крутые парни не умирают». Потрясное кино!

– «Крутые парни», – фыркнула Юлька. – Этот Франсуа был твоим предшественником. Одним из… Тогда еще – начинающий актер. Красавчик парень. Вся тогдашняя парижская пресса обсасывала их роман, пуская слюни умиления – «Русская Венера выбирает французского супермена». Так вот, когда Ленка ему отказала, парень не мог придумать ничего умнее, чем ширнуться и слететь с четвертого этажа.

– И что же? – вытаращив глаза, потрясенно позвенел цепью Олег.

– Дуракам везет. Остался жив, приземлился на газон. Только ноги переломал. Газеты подняли такую шумиху! Сделали ему хорошую рекламу. Продюсеры слетелись как мухи на… В общем, на больничной койке, уже через неделю после полета, он рекламировал зубную пасту. Личико-то не пострадало. Ну а дальше – дело техники. Пришили Франсуа новые ножки, и он опять побежал по дорожке. Прямо в Голливуд. Так что ему надо Ленке «спасибо» сказать.

– А она?

– А что «она»? – Юлька сунула в рот трюфелину. – Сказывали, когда она пришла навестить Франсуа в больнице, тот запустил в нее костылем. Черная неблагодарность! Но к моменту его выписки Елена уже бороздила океанские просторы на яхте какого-то американского судостроительного магната. Такая вот история, мой милый. Может, ты теперь тоже кем-нибудь станешь. Как Франсуа. Или сразу президентом России. Хочешь стать президентом, Олег?

– Не-а, – мрачно ответил Крылов. – На фига мне такой геморрой?

Юлька кокетливо улыбнулась. Ямочки на ее щечках призывно заиграли.

– Вот я, в отличие от Ленки, люблю всех своих мужчин. Правда, они быстро мне надоедают.

Олег впервые поглядел на нее заинтересованно.

– Слушай, – он хлопнул себя по лбу, – вспомнил, где я тебя раньше видел! Ты ведь снималась в фильме «Сладкие трусики»! Крутейшая вещь!

– Что ты орешь? – зашипела Юлька. – Ничего подобного. Я никогда не снималась в порнухе.

– Да? – вздохнул Олег. – Жаль. Там одна крошка, вылитая ты, особенно, когда улыбаешься, такие трюки проделывала – закачаешься. Ленке бы у нее поучиться.

– Да? – Юлька нагнула голову, чтобы скрыть блеск в глазах.

– Однозначно. Трахаешь ее – лежит как бревно. Аж все опускается.

– Зачем же тогда предложение делал? – ехидно спросила Юлька.

– Думал, может, изменится. Ну, хватит об этом. Может, поедем, покатаемся.

– Почему бы и нет? Только зайдем сперва в ювелирку. Я там себе браслетик присмотрела неплохой. Но мне необходимо мужское мнение. Я ведь сейчас, – Юлька завела глаза и сокрушенно вздохнула, – тоже одна… Временно…

Телефон Ника не отвечал. Даже мобильный. Ада пила вино и плакала. Так она реагировала на все удары, наносимые судьбой. Ада никогда не была бойцом. Один единственный раз в жизни настояла на своем, когда бросила Гнесинку, заключив свой первый контракт с модельным агентством. Лучше бы она этого не делала.

По крайней мере, сейчас могла бы поплакать на груди у матери.

«– Твой отец переворачивается в гробу. Он мечтал видеть свою дочь женой и матерью, а не шлюхой. Посмотри, на кого ты похожа. Мне стыдно смотреть родственникам в глаза.

– Мама, я не делаю ничего дурного. Просто демонстрирую модели.

– Я видела эти модели! Это все равно, что ходить голой! Какой приличный человек теперь женится на тебе?

– Кого ты называешь «приличными людьми», мама? Наших родственников? В Москве? В Израиле? Их сильно волновала наша судьба, когда мы потеряли отца? Каждый устраивается, как может. Я ни перед кем не собираюсь оправдываться. Мне надоело быть дылдой в обносках.

– Лучше дылда в обносках, чем потаскуха в бриллиантах!

– Не называй меня так! У меня мужчин в десять раз меньше, чем у нашей соседки. Да, я хочу нравиться, носить красивые вещи, иметь машину и дом с охраной! Крепость, где меня никто не достанет, не сможет написать на двери: «Смерть жидам!» Я хочу иметь много денег, чтобы перестать бояться жить!

– Что ж, живи, как хочешь. Только отныне забудь, что у тебя есть мать. А страх – он в тебе самой. И даже выставив тройной кордон охраны, ты не спасешься от себя…»