– Тебе нужна помощь? – спросил он, и Джесс покачал головой. – Дарио прав, знаешь. Открыв замки, мы не сбежим.

– Это первый шаг к побегу, и Дарио никогда не бывает прав.

– Вообще-то я вас слышу, – произнес Дарио. – Потому что вы разговариваете вслух.

– И почему, по-твоему, я так сказал? – Джесс воспользовался решеткой камеры как точкой опоры, чтобы согнуть отмычку так, как надо, а затем присел к двери и попробовал нащупать этой отмычкой механизм в замке. Пришлось согнуть отмычку иначе, что Джесс сделал терпеливо, шаг за шагом, изучая замок и исследуя механизм.

– Халила, ты в порядке? – спросил Дарио. Его голос изменился и теперь звучал заботливо и тихо. – Я сожалею о том, что он сделал с тобой. Это было подло.

– Я в порядке, – сказала Халила. Она не видела Дарио из своей камеры. Между ними была стена. – Меня не покалечили. Вы все за меня заступились. Это куда важнее. – Ее голос звучал уверенно, однако Джесс видел ее лицо. Она все еще дрожала и злилась.

– Что ж, – сказал он, потому что не мог выдумать что-то еще помимо очевидной правды, – мы все здесь семья, разве нет? Для этого и нужна семья.

Халила сделала быстрый вдох и медленно выдохнула.

– Да, – сказала она. – Полагаю, так и есть. И это многое значит.

Джесс продолжил ковыряться в замке.

– Имейте в виду, если вы и моя семья, это большое улучшение для меня, и вполне себе ухудшение для вас, наверное, – произнес он. – Я так и не сказал, но… простите, что мой отец подвел нас. Подвел всех нас. Он всегда был плохим родителем. Но я думал, что бизнесмен из него получше и он не позволит поджигателям себя использовать. – «И не откажется от меня в процессе», – подумал Джесс, но не стал говорить этого вслух. Все еще было обидно.

– Это не твоя вина, – сказала Морган. – Мой отец пытался меня убить, если ты забыл. Твой просто душка по сравнению с моим. – Она уселась на койку в своей камере и подтянула ноги под себя. – О, ну хорошо, полагаю, я тоже назову вас своей семьей.

– Постарайся не говорить с таким энтузиазмом, – сказала Глен. – И не обижайтесь, но у меня отличные отец и мать, а еще много замечательных братьев, так что я их оставлю себе. Но из вас получились хорошие друзья, этого не отнять.

Халила вздохнула и потянулась, сказав:

– Время будет тянуться очень медленно, если нам не дадут ничего почитать.

– Я могу процитировать несколько книг по памяти, – сказал Томас. – Если вам уже скучно. – И тут он начал убаюкивающе повторять какой-то сухой текст о передаточных числах, который однажды зазубрил, пока остальные не взмолились, прося его умолкнуть, а Джесс ворчал себе под нос, борясь с упрямым старым механизмом замка и своей хрупкой отмычкой.

«Давай же, – умолял Джесс. – Работай». Он чувствовал напряжение в замке и сунул отмычку поглубже, чтобы зацепиться за механизм. Шпильки для волос не лучшим образом подходили для подобной работы, учитывая грубость замка, и пальцами Джесс ощутил, что металл шпильки гнется под тяжестью напора. «Нужен угол получше». – Он беззвучно вздохнул и вытащил отмычку, разглядывая, насколько сильно она пострадала, а затем аккуратно засунул острый конец обратно в замок. Снова сунул между тумблерами механизма, и внезапно Джесса озарило, словно он увидел устройство замка перед собой, увидел каждый изгиб и каждую линию своими глазами в своем воображении. Немного поднажать здесь, надавить там…

Раздался тихий, но резкий щелчок, отмычка попала в паз, и замок отворился.

Томас выпрямил спину, тут же замолчав, и Джесс толкнул дверь. Та медленно распахнулась.

– Матерь Божья, – выдохнул Дарио и подбежал к решетке своей камеры, схватившись за прутья. – Ну, давай, дорогой преступничек! Выпусти и меня!

– Сменил пластинку, да? – сказал Санти. – Джесс. Хватит.

– Да, сэр. – Очень хотелось выйти в коридор, попробовать вскрыть замок на внешней двери, однако Джесс понимал, что Санти был прав. Он затворил дверь обратно, подпер ботинком, сунув тот между прутьями, и разогнул отмычку, чтобы снова закрыть замок.

– Нет, нет, нет! – Дарио ударил ладонями по прутьям решетки, подняв шум, который Джессу был вовсе не на руку. – Дурачина, что ты делаешь?

– Он ждет своего часа, чему ты тоже должен научиться, причем тихо, – сказал капитан Санти. – Нам нужно время, чтобы прийти в себя и собраться с силами. И нам нужно заслужить доверие местных людей, изучить город, а также разработать дельный план побега. На это потребуется время, а также немало доверия со стороны наших тюремщиков. Ничего из этого не выйдет, если мы бессмысленно будем пытаться убежать сейчас.

Дарио, должно быть, понял, что Санти прав, однако его разочарование все равно буквально ощущалось в воздухе, и он снова ударил по прутьям, а затем плюхнулся на койку. Однако не стал спорить. Даже Дарио не был настолько наивным, чтобы торопиться сбежать без хорошего плана.

Санти сказал все это так, словно сбежать будет проще простого, подумал Джесс, однако это не так. Все будет сложно. И его не покидало неприятное чувство, что даже после побега, если им вообще удастся выбраться из города, они все равно застрянут в Америке, где не приходится рассчитывать на чью-либо помощь.

И все же с маленькой отмычкой в руках, с крохотным чувством контроля над ситуацией Джесс сумел совладать с бурей в своих мыслях, превратив ее из урагана в рокот грома. Ураган говорил: «Все это бессмысленно. Отмычка сломается, металл не выдержит, что тогда?»

Внезапно Джесс вспомнил, что отец говорил ему давным-давно, когда он был еще маленьким. «Если весь мир – это замок, мальчик мой, тебе не нужен ключ. Ты сам должен стать ключом».

Мудрость Брайтвеллов. Колкая, без сантиментов и на время успокаивающая, убаюкивающая все переживания.

На время.

Записки

Текст из трактата «Liber de Potentia», посвященного опасностям, исходящим от скрывателей, которые находятся без присмотра. Чтение полного документа доступно лишь для членов курии и Верховного архивариуса. Некоторые разделы доступны для чтения медицинским работникам библиотеки

…токсичный эффект от злоупотребления способностями скрывателей. Самым наглядным и жутким примером является случай французского скрывателя Жиля де Рэ. Во время своего обучения он принял решение по собственному желанию покинуть Железную башню, чтобы вернуться в родные земли своей семьи (прим.: по этой причине мы рекомендуем никого больше не выпускать из Железной башни, пусть даже из жалости и сочувствия). А затем он использовал свой величайший талант не во имя служения Библиотеке, как он поклялся прежде, а чтобы воспитать французского воина, внушив тому