Один из моголов спрыгнул с лошади и связал руки Алексея, пока второй держал его под прицелом. Потом могол опоясался поясом Алексея с саблей. Второй уложил лук в саадак, спрыгнул с лошади, и оба принялись бить пленника. Дубасили, пока не устали, вымещая злость за убитых соплеменников.

Алексей терпел как мог, уворачивал лицо, но не за косметические дефекты в виде синяков он боялся, опасался, что зубы выбьют или глаз повредят. Зипун смягчал удары, но Алексей вскрикивал – пусть моголы самолюбие потешат.

Устав от работы кулаками, они привязали Алексея веревкой к дереву, взгромоздились в седла и стали грызть вяленую конину, поджидая конвой с пленными.

Колонна полоняников подошла не скоро. Попавшие в рабство были людьми молодыми – от подростков и лет до сорока. В выигрышном положении оказались те, кто имел обувь, но у большинства босые ноги были красными от холода и сбитыми в кровь. У пленных были связаны руки, и все они были связаны одной веревкой. За пленниками шел обоз с трофеями.

Алексея привязали к общей веревке в конце колонны.

После полудня колонну остановили – лошадям требовался отдых. Люди попадали на обочину дороги, в снег, грязь. Кормить их никто не думал.

Сами моголы достали из одной телеги обоза сухари, сушеную рыбу и уселись есть.

Моголов было с десяток, и если бы все пленники набросились разом, их можно было бы убить и разбежаться. Но руки были связаны, и при попытке растянуть кожаный ремешок он лишь туже затягивался. А кроме того, мужчины смирились со своей участью.

Алексей на привале рассмотрел пленников – уставшие лица, потухшие глаза. Никто не помышляет о сопротивлении, о бегстве, не убили – и ладно. Алексей понял, что единомышленников он не найдет. А одному одолеть десяток вооруженных моголов нереально, так только в голливудских фильмах бывает.

Дальше они шли до вечера. Алексей заметил, что моголы ведут их в стороне от пути, по которому Орда шла на север, в набег. А колонна пленных постепенно уходила на юго-восток.

К ночи остановились на ночевку. Пленникам дали по сухарю и кувшин воды на всех. Сами моголы развели костер и стали варить похлебку. Коней отпустили пастись.

Солнце село, стало холодать. Пленники прижались друг к другу – так было теплее.

По прикидкам Алексея колонна вместе с ним прошла километров двадцать. Он был здоров и силен, и то к ночевке устал. А что же тогда говорить об остальных пленниках, которые шли не один день и ели скудно? Из тихих разговоров Алексей понял, что пленники из Коломны и путь проделали большой.

Утром моголы пинками и ударами плеток подняли пленных. Ни еды, ни воды им не дали, хотя сами поели.

Полоняников погнали дальше. Судя по положению солнца и направлению движения, их гнали к Булгару. Опять Булгар, куда Алексей уже шел однажды с войсками боярина Федора Пестрого, правда – это случится только через двести лет. Странно жизнь устроена, Алексей шел туда, где был два века назад, в будущем.

Он еще не знал, что после разгрома булгарских войск Субэдеем в город вошли воины тумена Шейбани, брата Батыя. Они истребили и угнали в плен большую часть населения Булгара. В этом городе сходились торговые пути из Руси, Средней Азии, Кавказа, Северных земель и Византии. В Булгаре выделывали лучшие кожи, трудились кузнецы, ювелиры, косторезы, каменщики, стеклодувы. После покорения Булгара многие ремесла были утрачены на многие десятилетия.

Шли до Булгара долго, месяц. С каждым днем становилось теплее – шли на юг, да и конец февраля в этих широтах, как апрель в Подмосковье.

Пленников завели на обширный двор, огороженный глиняным забором, сняли путы с рук и общую веревку. Полоняники попадали с ног: длительный переход и скудная пища отобрали у них все силы, старики и дети такой переход не выдержали бы.

Пленников во дворе было много, не одна сотня. Некоторые находились тут давно, месяц, а то и два. Как узнал от них Алексей, здесь пленные размещались временно, отсюда их выводили на невольничий рынок. А дальше – кому как повезет.

Воды в лагере невольников было вдосталь, рядом протекал небольшой ручей. Кормили их лепешками и сушеными фруктами, скорее всего – отобранными у местных жителей.

В загоне или лагере – Алексей не мог подобрать правильного слова – не было даже легкого навеса для укрытия от солнца или дождя, условия были просто скотские. Впрочем, моголы не считали пленников людьми, равными себе, живой товар, не более.

Пленники были из многих земель – славяне, половцы, венгры, армяне. Держаться они старались кучно, землячествами. И не потому, что враждовали друг с другом – все были в равном положении, а из-за языка, соплеменники могли хотя бы поговорить друг с другом. Достоверных сведений о местоположении никто не имел, все пользовались слухами.

Утром заявились несколько моголов, ткнули пальцами – ты, ты и ты. Отобрали десятка три молодых мужчин и десяток женщин. Женщины стоили дешевле, поскольку тяжелые работы выполнять не могли, а среди мужчин ценились знавшие ремесла.

Алексей в число выбранных в первый день не попал. Он прохаживался неподалеку от ворот и, когда они отворялись, старался разглядеть: что снаружи? Но понял только, что лагерь пленных был не в городе, а рядом с ним, поскольку удалось разглядеть крепостные стены, разрушенные в одном месте при штурме Булгара. Стало быть, Волга, или Итиль, как ее называли моголы, была недалеко. Мысль мелькнула – сбежать ночью, добраться до реки и переправиться вплавь на другой берег. Моголы – дети степей, плавать не умеют, флота своего не имеют, и есть шанс уйти.

Однако на ночь моголы выставляли усиленную охрану, а после разговоров со «старожилами» Алексей от задумки и вовсе отказался. Без продуктов, без знания местности, без пайцзы – не уйти. Степь постоянно контролировалась конными разъездами, путник был виден издалека. Догонят и зарубят, внешность и одежда сразу выдадут пленного.

Кроме того, по всей степи были разбросаны юрты скотоводов. Как только отара овец или табун лошадей объедали участок степи, их перегоняли на другое место. Скотоводы тоже перемещались, этакие мигрирующие дозоры. И беглых пленных они тоже ловили, сами с ними расправлялись или сдавали конным воинским разъездам. Если пленный имел в ухе кольцо с именем хозяина, его возвращали, но чаще убивали на месте. В общем, надежды на побег быстро улетучились.

Однако надежду на возвращение Алексей не терял. Дважды ночью, когда никто не видел, он тер амулет, доставая его из мешочка. Но толку не было, и почему, он понять не мог.

У многих пленных висели на шее различные предметы. У православных – крестики, у язычников – амулеты, обереги. Татары их не трогали, верили: возьмешь чужой оберег – накличешь беду. Да и что в обереге ценного? Его ведь даже не продашь.

И единственное объяснение, которое пришло Алексею в голову, – он не исполнил предназначенного ему судьбой. Камень или связанные с ним высшие силы оберегали его от гибели – в том же бою с Евпатием Коловратом при Коломне, при пленении моголами на дороге. Стало быть, надо пройти испытания до конца.