— Ах, ядрёна кочерыжка! — непроизвольно вырвалось у неё.

— Полностью разделяю мнение предыдущего оратора, — заметил Стефан, занимая своё прежнее место рядом с Домиником. — Грандиозно, скажи!

Задница Вертижопки просто сбесилась. Доминик даже глазом не повёл.

— На чём остановились? — нетерпеливо принялся он расспрашивать подошедшую Эльжбету, которая заслонила грандиозное зрелище.

— На наших нуждах, — доложила Эльжбета, задумчиво провожая глазами ошалелого Зютека, уже совсем было нагнавшего Вертижопку. И тоже топнула ногой. — В других местах грунт слабый, только здесь крепко, пришлось им согласиться, разве что не плакали. Массивные устройства должны стоять прочно, вот здесь и будет ваша работа. Признаться, не завидую вам.

Отведя взгляд от романтической пары, она повела подбородком в сторону Майки с Боженкой. Стефан и Доминик весело согласились, довольные решением руководства, Майка криво им улыбнулась, мысленно хороня свои радужные проекты. Похоже было, что придётся им обеим — Боженке своей зеленью, а ей рекламой — маскировать конструктивные причиндалы, что так некстати выросли на первом плане. Только здесь, ближе к улице, грунт был достаточно прочным, чтобы выдержать чёртово колесо и кошмарные американские горки, прямо сказать, с тылу не шибко красивые. Права Эльжбета, их ждала нелёгкая работа, это вам не хухры-мухры.

Боженка принялась бормотать что-то о пиве и Зютеке и потянула всех в глубь территории. В пользе пива никто не сомневался, а вот чем мог оказаться полезен Зютек, ей пришлось объяснить:

— Пока ему этот задний ротор напрочь отключил мозги, он на всё согласится, а мне вода понадобится. Пусть протянет из того озерца…

— Это речка, — поправила её Эльжбета.

— А разве не канал? — удивился Стефан.

— Мне по барабану — канал, река, просто лужа — лишь бы вода. Желательно без рыбы. И без лягушек. Чует моё сердце, без проблем не обойдётся, любой гидро… он же сантехник, обязательно бы кочевряжился, а Зютек сейчас не в себе, что угодно подпишет, что угодно пообещает, а потом сделает, потому как он мужик правильный.

— Ты там осторожнее, он далековато от Вертижопки, может и оклематься…

— Постараюсь заловить его в непосредственной близости.

Если бы не заманчивое пиво и запах жареного мяса, Боженка не замедлила бы приступить к охоте. Условия были весьма подходящие. Вертижопка вместе с прилипшим к ней Зютеком опять фланировала неподалёку, словно намагниченная стальными конструкциями.

— Мерзость, — сказал в пространство Юрек, опять присоединившийся к коллегам и вставший рядом с Майкой.

— А мне казалось, ты не смотришь? — удивилась она.

— Независимо от того, смотришь ты на нечто или не смотришь, оно своей природы не меняет и остаётся прекрасным или мерзким. Погоди, сдаётся мне, что инвестор тряхнул мошной, и я где-то видел приличное вино. Давай-ка, подтягивайся.

— А ты на чём приехал?

— На Галине. Меня привезла и под страхом смерти отправилась навестить тёщу. Мою. Я отвертелся. Очень милый пикник.

— А приедет?

— Само собой. Раз пошла такая пьянка…

Майка симпатизировала обоим, и Юреку, и Галине, их удачный симбиоз ей очень нравился. Галину Юрек забавлял, и она мирилась со всеми его странностями, за что Юрек жену ценил и обожал. Оба отлично друг друга дополняли. Совсем иначе выглядел союз третьего приятеля, Стефана и его Зоси, отличавшейся шалыми зелёными глазами и буйным темпераментом. И то и другое вызывало одновременно восхищение и ревность, что зачастую здорово мешало Стефану в его работе, а поскольку он любил и жену, и профессию, конфликт был неизбежен.

Покончив с предварительными намётками освоения территории, общество окончательно перемешалось. Юрек с Майкой дорвались до вина, которое и в самом деле оказалось приличным Боженка отловила Зютека, почти потерявшего Вертижопку из виду. Цели своей она достигла, поскольку высматривавший вожделенный объект сантехник согласился на всё и дал честное пионерское разрешить любые водопроводные сложности. Доминик, Стефан и Павел, тоже из их бюро, заарканив электрика Славика, прочёсывали местность в поисках места под трансформатор, остальные развлекались кто как мог. Экология в количестве шести человек всё слабее протестовала против использования речки (она же озерцо), а мужская часть коллектива — три боевые единицы — вообще повернулась к водному объекту задом, а передом к упрямо фланировавшей туда-сюда Вертижопке, чей соломенный кокон мелькал поблизости от смешанной электро-конструкторской группы. Майка перестала обращать на неё внимание.

Не замечала она и тех, кто обращал внимание на неё.

А следовало бы…

* * *

— Голова моя садовая, совсем из ума вон, собиралась же тебе рассказать, что я из Анюты выдоила, — жаловалась Майке Боженка в телефон. — Ты где?

— В городе. Оформляю тут по вдохновению небольшую витринку. А что?

— Меня сейчас тоже нет. В Юзефове испаскуженный участок, с полгектара будет, пытаюсь в божеский вид привести. Что бы обо мне ни говорили, а зелень я уважаю и так измылиться над природой не позволю. Осталось уже немного, а ты как? Надолго ещё твоего вдохновения хватит?

— На час, не больше.

— Тогда давай встретимся. Ты где будешь?

— В твоей конторе, — недовольно сообщила Майка. — Клиент упёрся — интерьеры ему подавай, желает, видите ли, утвердить рабочий вариант. Электрика его смущает…

— Во-первых, она не моя, а во-вторых, она меня тоже.

— Погоди, «она не она твоя тоже» — что?

— Тоже смущает. Очень это экологически сберегающее освещение сомнительно выглядит, давай лучше не будем об этом, а то я совсем расстроюсь. В общем, договорились, уж как-нибудь сыщем друг друга в этом не нашем лабиринте, часа через два увидимся.

Несмотря на размеры лабиринта, сыскались без проблем, поскольку отделы — архитектурный и освоения территорий — находились почти рядом. Майкин клиент требовал особо заковыристого освещения, и ей пришлось, вцепившись зубами и когтями в электрика Славика, подсовывать его заказчику в качестве ритуальной жертвы. Жертва то и дело чихала направо и налево.

— Не слюнявь мои рисунки! — возмущалась Майка. — И клавиатуру не смей!

— Всё она виновата, — тут же перевел стрелки на Боженку рассморкавшийся Славик. — Припёрлась и миазмы свои распускает, пыльцу проклятую, а у меня аллергия.

— Пыльца, дорогуша, по весне, — снисходительно поучила его Боженка, вплывая в помещение архитекторов, — а сейчас октябрь на твоём сопливом носу. В земле никакой аллергии не водится, и вообще я в сортире отмылась, так что не мели ерунду.

— Так быстро с участком справилась? — удивилась Майка.

— Совсем наоборот, разругалась. Этот сукин сын, жмот недорезанный, за каждый сантиметр земли удавится, жилой комплекс у него, как же! Банка со шпротами, а не комплекс, трущобы для аноректиков!