Глаза камеристки радостно блестели, рука убирала со щек прилипшие к ним мокрые от пота волосы: очаг в комнате роженицы был жарко натоплен. Подкативший к горлу ком мешал Габриэлю задать самый важный вопрос, но Вивьен, очевидно, прочла его во взгляде виконта и весело добавила:

- С госпожой все хорошо. Мэтр Бертран очень доволен!

Габриэль помнил, как тогда при виде камеристки встал, готовясь к худшему, но, услышав новость, вновь упал в кресло и замер. Его охватило какое-то оцепенение, и он не решался шевельнуть даже кончиком мизинца, иначе нервное перенапряжение могло исторгнуться из него женскими рыданиями. Наконец, неимоверным усилием взяв себя в руки, Габриэль отправился поздравить супругу.

Задолго до появления младенца Бланка заявила, что желает быть его крестной матерью, и Габриэль с Сабиной чуть не лопнули от гордости. Крестным отцом пригласили графа де Дрё. Габриэль испытывал к нему искреннюю признательность за то, что граф не раз спасал жизнь Сабине, и вместе с супругой они посчитали, что лучшей кандидатуры им не найти.

…В воспоминания Габриэля вторгся голос Бланки:

- Помню, в соборе Нотр-Дам епископ Парижский после обряда крещения шепнул мне: «Папаша держится так важно, словно это первый ребенок, рожденный на Земле, и мир обязан ему свершившимся чудом».

Габриэль на мгновение застыл с вытянувшимся лицом, а затем разразился оглушительным хохотом. Не переставая смеяться, он с трудом выговорил:

- Вы знаете, ваше величество, именно так я себя тогда и чувствовал.

Да, наверное, и сейчас тоже. - Успокоившись, он вытер согнутыми пальцами выступившие на глазах слезы. - Правда, теперь я подвергся домашнему диктату. Стоит мне чихнуть, не важно - от пыли или перца, как меня тут же выставляют за пределы не то что детской комнаты, но и спальни собственной жены. Осенью у камеристки Вивьен родилась дочь, и сейчас весь дом помешан на гигиене. Нас с Андрэ воспринимают как потенциальный источник заразы. Потому, чтобы сберечь мужское самолюбие, мы скрываемся в военных лагерях.

Оба рассмеялись и еще немного поговорили о здоровье Сабины, вспомнили пир после крестин. Но Габриэль понимал, что все это прелюдия. Бланка вызвала его для другого разговора. О Беллеме.

В шатер вошел слуга, чтобы подбросить горячих углей в жаровню и подлить масла в лампу. Ожидая, пока он закончит, королева встала и прошлась по шатровому кабинету, как всегда, когда принимала решение. После ухода слуги она глубже запахнулась в беличий плащ - подарок новгородских купцов - и, вновь устроившись в кресле, начала:

- Есть свежие новости от вашего человека? Его, кажется, зовут Андрэ?

- Да, Андрэ. Предыдущие сведения я вам уже докладывал, а следующее послание ожидается только завтра вечером.

- Необходимо его поторопить. Наш подкоп не дал должного эффекта, рухнула лишь часть угловой башни. Новые подкопы делать некогда, иначе мы все здесь замерзнем насмерть. Даже лошади не выдерживают. Поэтому идем на штурм, но сначала - дня три - поработают камнеметные машины. К утру субботы ваш человек должен найти способ, как открыть потайную дверь в замке.

- Это окончательная дата штурма?

- Думаю, да. Пока о ней знаем лишь мы с королем, коннетабль де Монморанси и вы.

Габриэль легким кивком поблагодарил за оказанную честь, и королева закончила:

- В пятницу на общем военном совете мы обсудим детали. К этому времени у вас должны быть обнадеживающие известия от вашего лазутчика.

* * *

Андрэ случайно заметил условный знак. Может, показалось? Ведь очередной запланированный обмен сигналами должен был произойти лишь завтра! Он застыл на крепостной стене, до рези в глазах вглядываясь в темноту, и через некоторое время на окраине королевского лагеря вновь увидел волнистую линию, прочерченную ярким огоньком. Не зря его потянуло на стену! Сомнений нет - это сигнал, означавший, что завтра катапультой ему пришлют письмо. Такой способ связи они с Габриэлем разработали на крайний случай. Записку засунут в полый металлический шар, забьют его деревянным клином, сверху посылку обмажут несколькими слоями обожженной глины и под видом снаряда в полдень запустят в замок.

Видимо, что-то случилось и планы изменились. Андрэ задумался, но тут же вздрогнул: снизу раздался нетерпеливый окрик. Лазутчик обреченно вздохнул и фальцетом, подражая женскому голосу, пропищал:

- Спускаюсь, дорогой! Зацепилась подолом за крюк, уже бегу.

- Что за каприз прогуливаться ночью по крепостным стенам? - буркнул недовольный мужской голос внизу.

- Я же говорила: любуюсь звездами. Придержи лестницу.

- Держу! Смелее!

Басовитый голос продолжал сокрушаться о причудах женского характера, а Андрэ, задрав юбки, не спеша спускался по длинной деревянной лестнице, приставленной к крепостной стене. Как хорошо, что его сейчас не видит жена Вивьен - иначе год хохотала бы без передыха!

Идея нарядить его служанкой пришла, конечно, Габриэлю. Как-то на ярмарке Андрэ, дурачась, нацепил на себя барбетт, а проходивший мимо рыцарь не разглядел его как следует из-за прилавков и послал воздушный поцелуй. Долго они тогда смеялись вслед убегающему сконфуженному кавалеру. Перед осадой Беллема Габриэль размышлял, как лучше зацепиться внутри замка, и неожиданно предложил оруженосцу переодеться служанкой. Андрэ - невысокий, худощавый, со смазливой мордашкой - очень походил на привлекательную девушку. Значит, ему проще будет влюбить в себя какого-нибудь воина и разузнать через него нужную информацию.

Так они и сделали.

Дней за пять до прибытия королевской армии Андрэ под видом наемной служанки попал в замок, и уже на входе ему подмигнул начальник караула! Это был весьма покладистый парень Жермен; он помог Андрэ устроиться подсобником, точнее подсобницей в кухне, обслуживающей гарнизон. Андрэ переживал, что ему придется спать вместе с другими девицами-кухарками. Но, хвала Господу, в их переполненном дортуаре[10] не нашлось места, и ему выделили топчан в чуланчике. Можно незаметно бриться. Правда, природа весьма скудно оделила его бородой, но и от этой светло-рыжей щетинки время от времени необходимо избавляться. Да и естественную нужду по ночам сподручнее справлять. В общем, с бытом ему повезло.

Днем лазутчик тяжело трудился: приносил воду, хворост, выносил мусор, помогал всем без разбору, а вечером встречался с ухажером. Прогуливаясь, Андрэ изучал замок и узнавал из уст болтливого кавалера секреты этого древнего строения.

Крепость насчитывала не одно столетие; она была построена на невысоком холме в виде скошенного прямоугольника с дюжиной башен и огромным, почти неприступным донжоном. Внутри стен территория была плотно усеяна казармами, конюшнями, жильем прислуги, сараями, кузницами. Строения опутывали извилистые улочки, сходившиеся в центре у почерневшей от времени капеллы с узкими окнами-бойницами. Всего век назад могущественные бароны Беллема - их земли находились на границе Нормандского герцогства[11] - беспрерывно сражались с английскими королями. Генрих Боклерк[12] в конце концов победил, и замок отошел короне. Затем Филипп Август, отвоевав Нормандию и графство Мэн, присоединил Беллем к французскому дому. Два года назад замок согласно условиям Вандомского мира передали герцогу Бретонскому, и тот успел хорошо его укрепить.