теперь плотно закрепилось в 145-ой и покинет ее только тогда, когда снесут этот дом. А это будет, думается мне, совсем нескоро.

— Потому вы и говорите с такими, как я. — я встал и стал надевать куртку. — Вроде как предупреждаете. Но от кого? Что это такое? Что там поселилось?

— А я знаю что? — развел руками хозяин 144-ой. — Нечистая сила, демоны, призраки. Неважно. Главное, ЭТО питается нашими страхами, горем, злостью. В общем, всем нехорошим. Я вот думаю, гибель Мишки была неслучайна. Я думаю, ее ЭТО подстроило. Сделало так, чтобы с остальной семейкой проще справиться было. И Анна, когда ее в больницу увозили не просто так с ума сходила. Это не она с ума сходила, это то самое нечто бесновалось. Как бездомный пес, у которого последнюю кость отнять хотят. Так вот.

— Понятно. Спасибо за информацию. — кивнул я и, попрощавшись, вышел из квартиры. Старик тоже сказал мне пару напутственных слов и захлопнул дверь. В смешанных чувствах я стал спускаться по лестницы, но вдруг решил вернуться. Но не к 144-ой, к 145ой квартире. Мне не давали покоя те звуки, что я слышал за стеной. Моя рациональная часть кричала, что это все мне кажется. Что шуметь могли мыши, завывать ветер, либо вообще все звуки шли с улицы, а это все лишь иллюзия. Я должен был удостовериться.

Я подошел к двери с номером "145" и прислонился ухом к холодной металлической поверхности. Ответом мне была абсолютная тишина, свидетельствовавшая, что внутри нет ни одной живой души. Моя рациональная часть торжествовала.

Но что-то подсознательное не давало мне уйти и выбросить все, что я сегодня услышал из головы. Что-то заставляло меня оставаться возле этой проклятой квартиры. Наверно, это была интуиция или какое-нибудь другое чутье. Руководствуясь им, я приблизился к дверному глазку. Я знал, что снаружи через него ничего не увижу, но мне хотелось посмотреть, хотелось успокоить свою растревоженную душу.

Но успокоить не получилось. Ибо в следующий момент нечто ударило по двери изнутри квартиры. Причем так сильно, что массивную металлическую дверь едва не сорвало с петель. Испуганный до глубины души я пустился наутек. Спотыкаясь и едва не падая, я сбежал по лестнице вниз. Сбежал, чтобы больше никогда не вернуться в этот дом.

Теперь же спустя много лет я смотрел на надгробие. А с него на меня смотрел старик, тот самый, что жил в том доме, в 144-ой квартире. И тогда я подумал, а что же сейчас происходит в 145-ой квартире? Поселился ли кто-нибудь там? Ведь теперь после смерти Белова Евгения Павловича там некому рассказать жуткую историю семьи Романенко.