Глаза Диди закрылись, и она уже не узнала, что Элина держала ее на руках и ласково гладила по рыжим волосам.

Двое мужчин поднимались по лестнице полицейского участка. Один из них, который был старше и полнее, дышал тяжело, но глаза его горели от воодушевления. Потертая поплиновая куртка комиссара Харью была настолько знакома дежурному, что он не обратил на него никакого внимания. Второго молодого полицейского он тоже не удостоил взглядом, так как тот всегда держал в руке банку колы, а толерантный дежурный считал подобное поведение неприличным для служителя закона. Длинные черные волосы, джинсы, ремень с тяжелой пряжкой и кожаная куртка делали Ханнулу похожим на рок-певца, а его темные брови и прямой нос волновали многих молодых женщин-полицейских.

Коллеги вошли в кабинет, и Харью разложил документы на заваленном бумагами столе.

– Лет тридцать прошло с тех пор, когда я впервые увидел эту фотографию, – он поманил Ханнулу поближе. – Это мужчина, умерший в Болгарии в семидесятых годах. В девяностых был еще один в Португалии, и теперь вот здесь, восемь дней назад. Так как парень молодой, то может показаться, что дело следует отдать медикам, а не следователям.

Харью кругами ходил по кабинету. Ему едва удавалось держать себя в руках, а прохладное отношение Ханнулы еще больше заводило его. Известие о новом происшествии пронзило полицейского будто током, и он был взвинчен и напряжен. Харью схватил фотографию, чтобы привлечь внимание Ханнулы.

– Когда я учился, это дело всегда приводили в качестве примера. Я был молодой, но та история застряла вот здесь. – Харью указал пальцем на седеющий висок. – У каждого есть случай, который невозможно забыть. У меня как раз этот. Нераскрытое дело, которым занималась международная полиция. Трое полицейских погибли во время расследования. Одну женщину задержали, но она исчезла, как иголка в стогу сена.

Поставив банку с колой на стол и поднеся фотографию к глазам, Ханнула внимательно ее изучил, но ничего не успел спросить, как Харью продолжил свой отчет:

– Европол, второе дело осталось открытым. Местный следователь погиб во время расследования. И новый случай здесь. Произошел неделю назад. Причина смерти неизвестна. По-моему, вопрос не медицинский. – Харью выдержал многозначительную паузу и снова приложил палец к виску. – Это продолжение истории, которого я ждал тридцать лет.

Ханнула придвинул последнюю фотографию. На ней был запечатлен молодой человек, для трупа слишком хорошо выглядевший. Следователь не понимал воодушевления Харью, но знал – старик редко ошибался.

– Ну что, возьмем дело у местных полицейских на себя? – спросил Ханнула.

– Местные этим не занимаются, – буркнул Харью, вручая папку документов молодому коллеге. – Хейкки, мы берем на себя дело, которого нет.

Ханнула разглядывал фотографию Йоханнеса Метсо. На снимке он был еще среди живых и явно наслаждался обществом своей подружки Диди Тиенсуу. Девушка была красивая, рыжеволосая и невинно соблазнительная в слишком коротенькой кофточке, обнажавшей татуировку вокруг пупка – узел. «О, черт», – ругнулся про себя Ханнула, но выражение его лица осталось неизменным.

Его мысли уже унеслись далеко, однако он бросил еще пару обычных вопросов Харью, чтобы показаться заинтересованным, и оставил его размышлять на диване, таком же старом, как и сам Харью.

Чувствуя себя совсем другим человеком, Ханнула допил колу, бросил банку в ведро и вышел в коридор. Там он всем телом прислонился к стене. У девушки была татуировка, которую он не хотел бы видеть никогда. Он достал телефон, но сразу звонить не стал. Ханнула решил обдумать ситуацию, однако в душе понимал, что лишь откладывал неизбежное. Хотя звонить стоило из более укромного места.

Митчелл смотрел из окна на раскинувшийся перед ним Лондон. Биг Бен, казалось, находился так близко, что до него хотелось дотронуться. В стекле отражались дамы в коктейльных платьях и мужчины, стоимость костюмов которых равнялась полугодовой зарплате рядового работника. Официанты разносили шампанское и канапе. В воздухе почти ощущался запах денег. Сам Митчелл, одетый в узкий темно-синий костюм, хорошо вписывался в компанию, хотя обычно избегал консервативной одежды. На улице кто-нибудь мог принять его за безупречно одетого британского поп-певца. Он выглядел как денди и сам признавал это, с безразличием разглядывая свое отражение в стекле.

Митчелл хотел вернуться к праздничному обществу, но почувствовал вибрирование телефона в кармане. Украдкой взглянув на экран, ответил:

– «Салтманн и Салтманн», Митчелл Браннеган.

На другом конце провода повисло молчание. Потом послышался напряженный мужской голос:

– Добрый вечер. Это Хейкки Ханнула из полиции Финляндии.

Митчелл немного прищурил глаза и поднял палец, подавая знак Лукасу, находящемуся поблизости. Мужчина в мгновение ока оказался рядом и положил руку на плечо Митчелла, с интересом наблюдая за его выражением лица.

– Вы знаете меня? – спросил Ханнула.

– Вы представились полицейским.

– Кто-то из вас помогал мне недавно.

Снова молчание, но Митчелл не спешил.

– Мне посоветовали позвонить по этому номеру, – продолжил Ханнула. – Или, на самом деле, приказали сообщить, если я что-то узнаю. У нас умер молодой человек… Механизм смерти тот самый, которым вы интересуетесь.

Митчелл насторожился, и красивый, словно парень с обложки, Лукас наклонился поближе, чтобы лучше слышать разговор.

– Этот мужчина занимался сексом? – поинтересовался Митчелл.

Лицо Лукаса озарила улыбка, и он провел рукой по ухоженной щетине.

– Весьма вероятно, – послышался ответ. – У меня есть фото его подружки.

– Отлично, можете отправить его нам.

Митчелл выключил телефон и взял поднесенный Лукасом фужер с шампанским. Он делал вид, что наслаждается напитком, но даже секунда казалась ему вечностью. Телефон зазвенел. Митчелл немедленно открыл сообщение, и ему хватило одного взгляда.

– Лукас, организуй самолет. Мы летим во Францию.

Тем временем Хейкки Ханнула сполз по стене на холодный пол полицейского участка и вытер со лба липкий пот. Он знал, что когда-нибудь придется за это поплатиться, но не хотел об этом думать. Неизбежное случилось.

Голоса полицейских, возвращавшихся с наряда, прервали мысли Ханнулы. Он поднялся и медленно подошел к двери Харью. Тот лежал на диване с закрытыми глазами, однако Ханнула по опыту знал, что коллега не спит. Шестеренки в голове Харью методично крутились, перебирали возможности, оценивали факты. Старик иногда просто выводил его из себя, но он был самым последовательным полицейским, которого знал Ханнула.

– По пиву? – спросил Харью, не открывая глаз.

– Ну, наконец-то, – сказал Ханнула.

Диди услышала воркование голубя и открыла глаза. Птица взмахивала крыльями где-то совсем близко. Откуда раздавался звук? Диди осознала, что лежит, съежившись, на старой железной кровати, но не решилась пошевелиться. Она пыталась понять, был ли здесь еще кто-то и как она тут оказалась.