Лола и Серхио познакомились на работе, отсюда и все неизбежные проблемы. Сначала дело ограничивалось взглядами, шутками и кофе в коридоре, чуть позже это трансформировалось в пару кружек пива после работы вместе с коллегами. На следующем этапе они воспользовались корпоративной вечеринкой, чтобы задержаться вдвоем и уйти из бара последними, притворившись слегка захмелевшими. Последнюю рюмку они выпили в студии Лолы. Всем ясно, что означает «последняя рюмка» на нашем языке эвфемизмов. Хотя, если подумать, не стоило так осложнять себе жизнь, поскольку Лола всегда предпочитала называть вещи своими именами. Они занимались любовью три раза. Мне известны и другие подробности, но я краснею от смущения, лишь представив Лолу, которая предается плотским утехам, так что тех, кого терзает болезненное любопытство, прошу меня извинить. Впрочем, какого черта! Сначала они любили друг друга на ковре, лежавшем у Лолы в прихожей. Потом он умело сделал ей куннилингус и, выкурив пару сигарет, взял сзади, уже на кровати, после препирательства, стоит ли им попробовать анальный секс.

Кармен обожала слушать рассказы Лолы о ласках и поцелуях. Она признавалась, что чувствовала себя в такие моменты так, словно сама занималась любовью. И Кармен была права. Лола являлась искусной рассказчицей замысловатых эротических историй. По той же причине я сама смеялась и краснела, спрятав лицо за диванной подушкой, салфеткой или любым предметом, находившимся под рукой, чтобы скрыть фривольные мысли, навеянные непристойными излияниями подруги.

Из ее откровений мы поняли, что Серхио — настоящий сексуальный монстр, в хорошем смысле слова. Мы его так и прозвали — Монстр. Его мастерство не вызывало сомнений, он заставлял Лолу завывать от удовольствия. В придачу Серхио был очень хорош собой. Он обладал врожденным аристократизмом, позволявшим сохранять импозантный вид даже после десятичасовой работы в офисе и семи рюмок, выпитых в соседнем баре. Серхио мог бы считаться эталоном мужественности, если бы она имела физическое обличье: темноволосый, с карими глазами, умопомрачительным ртом и улыбкой, побуждавшей поскорее снять трусики. Вдобавок он был обладателем шикарной квартиры, спортивной машины, мехового ковра, на котором занимался любовью с Лолой не меньше трех раз в неделю, отменного чувства юмора, завидных зубов и… богатой невесты.

Да, у него имелась очень богатая невеста, в чем и заключалась суть проблемы. Именно там следовало искать причину нежелания Лолы ходить на работу, с которым она безуспешно боролась.

Подруга спохватилась слишком поздно, как поется в песне Пикер[3]. Лола безоглядно влюбилась в Серхио, как бы яростно она ни отрицала сей факт. Лола с апломбом утверждала, будто ее чувство к Серхио не имело ничего общего с настоящей любовью и она в состоянии увидеть разницу, хотя никогда прежде не пробовала любить мужчину.

— Мне нравится заниматься с ним сексом. Он берет меня с таким пылом, что когда-нибудь у меня глаза выскочат из орбит.

Оказавшись в непростом положении, Лола пыталась защититься, пустив в ход единственное оставшееся у нее оружие — самообман. Попутно она внушала нам, что если и влюбится, то непременно в женщину. И вовсе не потому, что ей нравились женщины, а просто из духа противоречия, чтобы нас подразнить.

Господи, да надо было видеть, какими глазами она смотрела на Серхио… Какая там, к черту, женщина!

Лола работала переводчиком в издательстве. Сексуальная и на первый взгляд беспечная, она была блестяще образованной женщиной, владевшей английским, французским (причем не только языком!), немецким, итальянским. Еще она могла кое-как изъясняться на китайском, который изучала в настоящее время, уж не знаю, насколько прилежно.

Серхио исполнял обязанности системного администратора и, за неимением собственного кабинета, сидел от Лолы на расстоянии, не превышавшем пяти метров. Ясно и просто: это был путь на эшафот.

Их окружала наэлектризованная атмосфера, что лишь усиливало возникшее между ними напряжение: Серхио клеился к Лоле, особенно когда на него находил стих «как здорово я притворяюсь, что не хочу терять ни одной минуты, когда ты рядом», отчего она сходила с ума. Похоже, в душе каждой женщины втайне живет мазохистка.

Лола твердила как заведенная, что проблемы на пустом месте ей даром не нужны. Временами она убеждала в этом даже себя и изображала весь день неприступность и равнодушие. Но потом рабочий день заканчивался, и Серхио (дождавшись, когда коллеги уйдут) шептал ей на ухо, что ждет через полчаса на углу ее дома. В такие моменты решимость Лолы испарялась без следа, и она мчалась к себе, чтобы успеть приготовиться и надеть сексуальное нижнее белье. Урезонить ее не помогали ни дружеские советы, ни увещевания, ни оплеухи: она отказывалась прислушиваться к голосу разума, подчиняясь томительному желанию находиться рядом с Серхио, не упуская ни одного мгновения, и заниматься с ним любовью, понятное дело.

В тот раз свидание устроила сама Лола. Дело было в субботу, на другой день после того, как она отпросилась с работы из-за внезапно воспалившихся сухожилий локтевого сустава, чтобы избежать настоящих мучений в безвыходной ситуации. Она планировала поваляться в постели допоздна и отдохнуть как следует, чтобы вечером оторваться по полной программе. Намечался ужин для девочек в нашем любимом ресторанчике, где мы обычно сметали в баре подчистую все порции мохито. Но проснувшись в девять утра, Лола не захотела больше спать. Возможно, ее будоражила мысль, что Серхио намеревался провести выходные в одиночестве и лично позаботился, чтобы она об этом узнала. К десяти Лола прибрала квартиру и приняла душ. А мобильник, лежавший на тумбочке у кровати, искушал…

Лола отправила сообщение: «До вечера я свободна».

Серхио ответил через две минуты: «Буду через час. Пожалуйста, надушись клубничными духами».

Опоздав по обыкновению, Серхио позвонил в дверь через два часа. Разозленная, Лола собиралась выставить его, заявив, что недопустимо заставлять ее ждать, теряя время, но не успела. Он прижал ее к стене и сорвал одежду. Можно подумать, его волновали ее духи или новое нижнее белье. Он снова хотел взять ее на небольшом коврике в комнате, порой служившей гостиной. И преуспел. По словам Лолы, она теряла голову, когда Серхио набрасывался на нее.

— Соскучилась по моему птенчику? — спросил он, совершая толчки между ее ног.

— Да, черт возьми…

Весьма романтично, конечно. Не то чтобы я критиковала. Меня снедала зависть.

Со стонами и криками достигнув кульминации, они приняли душ, обнимаясь под струями теплой воды, а потом рухнули на кровать, где все опять повторили (Лола занимала позицию сверху), и продолжалось это не меньше часа. Причем Серхио целый час рычал и изрыгал непристойности. Великолепно, не правда ли? Что ж, секс есть секс.

А потом Лола сидела у миниатюрного туалетного столика и наблюдала за ним, глядя в зеркало.

— Приготовить что-нибудь перекусить? — негромко спросила она, притворяясь, будто ее не волновало, задержится он у нее в гостях или нет.