буржуазии Владимира Ильича Ленина, Вовка стоял в церкви, у огромной колонны с мощными арочными сводами, что придавало ещё большую торжественность моменту. Вовка рассуждал: «Школьная жизнь, кроме учёбы, делится на несколько этапов. Так, первый этап я прошёл — меня приняли в октябрята. Но это было просто, главное прийти в нужный день в белой рубашке. В пионеры же не всех сразу принимают. Вот и сегодня принимают тех кого порекомендовал классный руководитель. Как ей кажется, самых лучших и достойных. Интересно, когда же примут в пионеры меня? И примут ли вообще? Нет, наверное, все-таки примут, только попозже." Тут раздался громкий клич, эхо которого разнеслось по залу церкви переделанной в исторический музей. «В борьбе за дело коммунистической партии, будьте готовы!» «Всегда готовы!» — хором ответили новоиспечённые пионеры. Что происходило в центре зала из-за колонны и стоящих впереди него одноклассников, Вовка не видел, только слышал, звонкие речовки и хвалебные выступления в адрес коммунистической партии и лично Леониду Ильичу Брежневу.

19 мая, в день пионерии, Вовка стоял уже в первом ряду, как и большинство его одноклассников, в ожидании значимого момента, перехода его жизни на новый этап. Вовка с нетерпение ждал этого дня, заранее научился завязывать галстук. И не просто завязывать, а завязывать так, чтобы «подушечка» алого шелкового галстука была идеально прямоугольной формы без заломов. Вовка с ребятами стояли на сцене большого зала дворца культуры Железнодорожников, а ранее выступавшие с неё старшие товарищи повязывали школьникам красные галстуки, выученную речёвку школьники уже сказали. Вовке очень хотелось, чтоб ему повязала галстук очень искренне рассказавшая о своей жизни маленькая, худенькая но очень боевая и добрая бабушка. Она поведала о трудностях своей жизни, до военного, военного, и после военного времени, о том как они пионерами и комсомольцами это всё героически преодолевали. Она была единственная кого ребята по настоящему слушали, и даже смеялись над её шуткам. Вовка стал приглядываться к поштукатуренным и покрашенным белым стенам и потолку, и ему показалось, что под белой штукатуркой, плакатами и стендами о достижениях СССР, что-то есть. Как будто бы какие-то изображения. «Да какая разница, что там было? Главное — что сейчас. До 1917 года было проклятое прошлое. Сейчас мы живем в светлом настоящем, и это главное!» — с твердой уверенностью думал Вовка. «Вот повезло, бабушка идет прямо ко мне, берёт мой галстук, весящий на правой руке, я наклоняюсь, и она мне его повязывает. Да, не красиво она мне его повязала, без «подушечки», как умела. Но перевязывать его на красиво, не хочется. Его повязал человек, отдавший всю свою жизнь ради нас» — ещё раз вспоминал это событие Вовка, сидя уже в зале, продолжая смотреть на выступления очередного скучного докладчика. После приёма в пионеры, Вовка бежал за подъезжающим к остановке автобусом. Ему казалось, что его галстук развивается на ветру по всей улице как невесомое алое знамя, что люди со всего проспекта города смотрят на него, на его новый алый знак. Прошло несколько лет, и уже комсомолец Вовка стоял в тазике с прохладной святой водой, в той же церкви, а поп ещё и брызгал на него святой водой, не отрываясь от церковного чтения. «Если бы не мама и бабушка, не за что бы не согласился на это мероприятие» думал Вовка. «Это нужно обязательно, тебя в детстве не смогли окрестить. Ты уже окончил школу, чтоб дальше у тебя всё было хорошо…. Сделай это ради нас» — вспоминал слова родных Вовка. «А под штукатуркой действительно, были рисунки, мне не почудилось» глядя на реставрируемые росписи стен и потолка, вспоминал своё пионерское прошлое Вовка. Придя домой уже в новом статусе, крещёного комсомольца, Вовка поедал суп, слушая радиопостановку о которую он не забудет никогда. Там главный герой вспоминал, как он был у стен Московского кремля в январе 1916 года, идя вдоль него смотря на мощные белые, заснеженные стены он с восторгом размышлял «Насколько крепка, могущественна Российская Империя, ни что никогда не сможет её сокрушить», что ему в голову не могло прийти, как не пройдёт и двух лет, и эта империя рухнет, а страна изменится до не узнаваемости. Вовку посетила ужасная мысль, «Я же сейчас думаю, точно также как этот герой. А вдруг всё рухнет!»

«Не может быть, то была империя, у нас СССР, он на веки вечные. И сейчас лето 1989 года, а не январь 1916 го…» — наивно думал Вовка.