Усевшись на краю постели, я тяжело вздохнула. Плеск воды, которую слуги споро наливали в ванну, отвлекал мои мысли, но не настолько, чтобы я перестала думать о доме.

А что если там, в моём мире, пройдёт больше времени, чем здесь? И я вернусь через неделю и окажется, что там миновало десятилетие? А даже если и нет… Там у меня сессия, работа… Там друзья, перспективы, а здесь… Здесь суждено стать женой какого-то мрачного типа, с которым даже словом невозможно обмолвиться.

Стоп! А что с моим телом там? Меня нашли мёртвую возле аптеки и теперь друзья и родные оплакивают бренные останки?

– Госпожа, ванна готова, – склонилась в полупоклоне одна из девушек, и тут мне окончательно стало не по себе. Даже слёзы на глазах выступили.

Никакая я им не госпожа. Я совершенно обычная девушка, попавшая в такую передрягу, какой бы не посоветовала даже врагу. И плакать хочется от бессилия. Впрочем, с поправкой на то, что я понимала – слезами горю не поможешь. А когда эта светлая мысль становилась совершенно оформившейся в моей голове, рыдания отменялись.

– Спасибо, – поблагодарила я прислугу, и когда все покинули мою спальню, повинуясь жесту, которым я их отпустила, направилась к ванне, чтобы хоть немного расслабиться.

Надо было отдать должное нервной системе Эллы – стоило мне только искупаться, переодеться ко сну и улечься на самую удобнейшую из всех возможных кровать, как я провалилась в сон и спала без сновидений до самого утра. Отдохнула при этом так чудесно, что даже настроение у меня повысилось на несколько отметок, когда я приоткрыла глаза и блаженно зажмурилась снова. И тут же подскочила на постели. В голову стрелой влетело воспоминание о том, где именно я нахожусь, и слова Теогарда, чтобы не опаздывала на какую-то там казнь.

Откинув одеяло, я поднялась с кровати и прошла босиком к огромному окну, занавески на котором колыхались под порывами тёплого ветра. Наконец-то можно было осмотреться и составить хоть какое-то впечатление о том мире, в котором я оказалась. Всё вроде бы почти такое же, как и на Земле – никаких серо-буро-малиновых деревьев, парящих кверху ногами островов и оранжевого неба. Только солнце какое-то не такое, вроде как чуть больше и ярче. В остальном пейзаж порадовал. И радовал до тех пор, пока мой взгляд не наткнулся на спину Адальмара. Это, без сомнения, был он. Хотя, все присутствующие рядом с ним мужчины тоже были одеты в пурпурные плащи, как и Тео.

«В плаще с кровавым подбоем бодрой походкой к месту казни вышел прокуратор Адальмар», – мысленно переиначила я слова классика, хмурясь от вопросов, зароившихся в голове. Например, зачем нужны две постройки вроде виселиц, возле которых с понурыми головами стоят двое мужчин? Теогард что, планирует казнить их прямо под моими окнами? Чтобы я каждое утро вставала и смотрела на улицу, а в воспоминаниях у меня были два дёргающихся в предсмертной агонии преступника?

Я сделала глубокий вдох, когда Адальмар, словно бы почувствовав, что я сверлю его взглядом, обернулся и безошибочно нашёл меня глазами. На лице его появилась холодная усмешка, он отвесил мне шутовской поклон, приглашая к эшафоту. Пришлось отпрянуть от окна, чем я, видимо, окончательно развеселила Теогарда. Впрочем, мне было на это плевать, я принялась наскоро одеваться, чтобы выйти к нему и сообщить, что я не желаю присутствовать на его чёртовой казни.

За дверью комнаты слышались приглушённые голоса, похожие на жужжание, словно там находился небольшой разворошённый улей. Покинув спальню, я замерла на месте, неожиданно для себя обнаружив в гостиной сразу пять девушек, и знакомой среди них всех была только Тэона.

– Доброе утро, – поздоровалась сестра Адальмара, и жужжание мгновенно стихло. – Я думала, вы ещё спите.

– Нет, мне что-то не до сна. Особенно от вида двух виселиц прямо под моим окном, – не удержалась я от комментария. – Я иду сказать вашему брату, чтобы он даже не рассчитывал на моё присутствие.

Наверное, логичнее было бы не прийти вовсе, но мне хотелось оставить за собой последнее слово. Впрочем, мои чаяния быстро сошли на нет, когда Тэона, схватив меня за руку, проговорила:

– Это бесполезно. Если Теогард что-то вбил себе в голову…

Она обернулась на застывших чуть в стороне девушек и, быстро распахнув дверь в мою комнату, вернулась вместе со мной в спальню.

– Я не знаю, что на него нашло, – затараторила быстро, словно от скорости произнесённых слов зависела судьба целого мира. – Он вбил себе в голову, что вы просто обязаны присутствовать на этой казни. Мы долго спорили с братом вчера после ужина, он не желает отступать от своего желания.

– Почему?

– Его очень задели ваши слова. Те, что вы сказали вчера про невесту.

– Но что в них такого? Если он действительно не желает на мне жениться, так к чему весь этот цирк? – Заметив, что Тэя нахмурилась, я пояснила: – Зачем всё это нужно вообще? Пусть вернёт меня обратно в монастырь и всё.

Собственно, это была игра ва-банк, ибо о монастыре я не знала ровным счётом ничего, но смела надеяться, что там уж точно будет не хуже, чем здесь.

– Вы действительно ничего не помните о том, как здесь оказались? – тихо уточнила Тэона, и я заподозрила неладное.

– Нет…

– Вы же сами…

Она не договорила, когда раздался звук колокола, такой громкий, что казалось – от него затряслись стены замка.

– Идёмте, мы с вами поговорим позже. Сейчас нам просто нужно посмотреть на казнь.

Всего-то! Видеть, как люди отдают богу душу – про такое я бы точно не стала говорить «просто». Но продолжить свои расспросы я не успела – Тэона вышла из спальни, ведя меня следом за руку, пересекла гостиную, после чего мы устремились в один из коридоров замка. Следом за нами неотрывно следовала стайка одетых в тёмное девушек.

Наверное, со стороны вся наша процессия выглядела более чем потешно. Мне же было совсем не до смеха, даже к горлу тошнота подкатила. И поддерживало меня в этот момент только присутствие сестры Адальмара.

Едва мы вышли к месту казни, как мне стало окончательно дурно. Мужчины, все, как по команде, вскинули на нас глаза. И если на лицах остальных, включая Абеля, ничего не отразилось, черты Адальмара исказились. Сначала он поморщился, словно ему на лопате под нос сунули что-то дурно пахнущее, затем в глубине взгляда, которым он окинул нашу женскую компанию, засквозило что-то вроде предупреждения из разряда «раз так, то я дам вам с лихвой всё, чего вы заслужили».

– Ты притащила сюда всех своих фрейлин, сестрица? – вкрадчиво поинтересовался Теогард. – Потрясающее рвение поддержать ту, которая сама лезет на рожон.

Я фыркнула, старательно отводя глаза от несчастных, минуты которых были сочтены. Интересно, каково это – стоять вот так, знать, что тебя вот-вот повесят и понимать, что это конец? Что испытываешь в такие мгновения? Господи, почему я вообще об этом думаю? Ведь такие мысли совершенно не способствуют тому, чтобы успокоиться.