Сборы не заняли много времени: уже через несколько минут я запер входную дверь и уселся на заднее сиденье элитного мехвагена компании «Моторы Отто и сына». Беспалый занял место за рулевым колесом, а шрамированный сел рядом со мной позади, прежде профессионально охлопав мои карманы и изъяв револьвер и нож.

Мотор басовито загудел. Мехваген вздрогнул, готовый сорваться с места в любую секунду. В нем чувствовалась неимоверная мощь, заложенная создателями. Мне нравилось стремительное техническое развитие, начавшееся в последние годы, я признавал, что прогресс – главный двигатель человечества. А этот мехваген являлся вершиной современной инженерно-технической мысли, над его созданием трудились лучшие умы Руссо-Пруссии, и мне крайне приятно было прокатиться на этом чуде техники, пусть и в качестве насильно приглашенного пассажира.

– Трогай! – велел мой сосед, и мехваген пулей полетел по дороге, оглашая окрестности диким ревом.

Встречные извозчики громко ругались, пытаясь удержать лошадей и не дать им запаниковать, а случайные пешеходы едва успевали отпрыгивать в сторону, чтобы не попасть под колеса этого монстра дорог и чемпиона скоростей.

Восторг! Полный и абсолютный восторг! Вот что я испытывал, вжимаясь всем телом в кожаное сиденье. Я бы многое отдал, чтобы однажды сесть за рулевое колесо этого великолепного творения. Но подобная роскошь была мне не по карману.

Казалось, водитель забыл о тормозах, он гнал так, словно от этого зависела его жизнь. Куда, интересно, мы так спешим?..

Спустя десять минут бешеной гонки я понял, что мы, собственно, никуда особо не спешим, просто жизни и здоровье тех, кто не успел бы сигануть в сторону из-под колес мехвагена, моих спутников не беспокоили. Но беспалый оказался мастером вождения, и, к счастью, никаких дорожных происшествий с нами не приключилось. Разве что городовые периодически свистели нам вслед, но водитель их игнорировал, да и они сами, разглядев мехваген, почтительно брали под козырек.

Мы проскочили один за другим два моста и въехали в центральную часть города. Но и здесь мехваген не снизил скорость. Состоятельные горожане, степенно совершавшие променад по широким проспектам, ругались не хуже давешних извозчиков, грозно потрясая в воздухе кулаками. Но мы игнорировали всех и каждого, не останавливаясь ни на мгновение.

Наконец мы достигли цели. Мехваген снизил скорость у высоких кованых ворот, которые тут же отворились, и мы поехали по широкой аллее к видневшемуся чуть дальше массивному двухэтажному особняку. С любопытством поглядывая по сторонам, я насчитал около десяти плечистых охранников в штатском, рассредоточенных на территории. Помимо охранников я заметил и свору крупных кобелей, неотступно следовавших за нашим мехвагеном. Ни один из них не лаял, они вообще делали вид, что просто бегут рядом по каким-то своим делам, но я был уверен, что в случае необходимости они в мгновение ока разорвут любого.

Я уже догадался, в чьи именно владения мы явились. Прожив в городе много лет, да к тому же обладая столь неспокойной профессией, поневоле узнаешь всех и вся. Хотя, признаться честно, лично мы с этим господином никогда не пересекались. Слишком уж разный круг общения. Я так высоко никогда не залетал. Даже графиня С., обратившаяся ко мне по рекомендации одной из своих многочисленных подруг, которой я немного помог в свое время, была далеко не столь влиятельна, как хозяин этого особняка.

Но пока я оставил все догадки при себе. Имея дело с персонами высокого ранга, нужно помалкивать или же, в крайнем случае, преданно кивать, иначе найдут твое тело спустя месяц-другой в какой-нибудь тихой заводи, объеденное рыбами, и похоронят в тесной могилке.

Мехваген остановился напротив каменной лестницы, ведущей к парадному входу. Любопытно, меня собираются впустить не через черный ход, значит, хозяин не делает из моего визита тайны. Либо же специально выставляет меня напоказ. В таком случае дело даже серьезней, чем я предполагал.

Дверь мехвагена мне никто не поспешил открыть, поэтому я сделал это сам, выбрался из недр этой удивительной машины, еще раз бросив на нее восхищенный взгляд, и замер, ожидая дальнейших указаний от моих сопровождающих.

Те уже встали у меня по бокам, препятствуя возможному побегу – не то чтобы они думали, что я куда-то побегу, просто они привыкли контролировать опасных визитеров. Я же прекрасно помнил недобрые взгляды своры, которая сейчас растворилась среди аккуратно подстриженных кустов, и бежать не стал бы ни в коем случае.

– Вас ожидают. – По лестнице спустился представительный мужчина в строгом сюртуке и с такими бакенбардами, которые счел бы за честь носить любой боевой генерал. – Меня зовут Паркер, следуйте за мной.

Беспалый и шрамированный проводили нас до бесконечного холла первого этажа и только там оставили в покое, передав меня на полное попечение Паркера.

Мы поднялись на второй этаж. На богатую обстановку вокруг я старался не обращать внимания, хотя краем глаза отметил и бесценные картины известных мастеров, и массивную хрустальную люстру, и натертый до блеска паркетный пол, и несколько полных наборов рыцарских доспехов, и множество иных деталей, даже не шепчущих – кричащих о том, что здесь проживает один из самых богатых людей города, да что там – всей империи.

На пути нам не встретилось ни единой души: ни слуги, ни охранники, ни домашние. Поместье внутри словно вымерло, и только глухие звуки наших шагов разносились тихим эхом по полутемным коридорам второго этажа.

Коридор окончился тяжелой дубовой дверью. Паркер негромко постучал и, получив разрешение войти, распахнул передо мной створки. Я шагнул в комнату, сразу сообразив, что попал в кабинет хозяина особняка. Дверь за мной тут же затворились.

Из-за массивного стола навстречу поднялся крупный мужчина лет шестидесяти, с совершенно седой головой, аккуратными усами и очень усталыми глазами.

Я склонился в почтительном полупоклоне. Никакой ошибки, теперь я совершенно убедился в правильности собственной догадки. Ведь пригласившего меня господина знал в лицо каждый житель города – портреты этого человека висели почти в каждом доме и уж точно в каждой таверне рядом с портретами императора.

Передо мной стоял, протянув руку для пожатия, действующий член Государственного Совета, генерал-губернатор Фридрихсграда, родной брат кайзер-императора Карла, великий князь Платон Александрович собственной персоной.

Я вытянулся во фрунт, как во времена былой службы, и лихо отрапортовал:

– Десант-риттер Бреннер по вашему указанию прибыл, ваше высочество!

– Кирилл Бенедиктович, оставьте излишние церемонии. Проходите, присаживайтесь! Желаете чайку или чего-то покрепче? Прошу, не стесняйтесь!

Рукопожатие вышло крепким. Князь находился в прекрасной физической форме, несмотря на почтенные годы. Всю свою жизнь он был патриотом, считая любовь к Родине необходимой составляющей менталитета настоящего гражданина. Князь испытал самолично все прелести казарменной службы, хотя это вовсе и не требовалось ввиду его высокородного происхождения. Он двадцать лет отслужил в обычном полку, позже сменившем свое название на Княжеский, начав со звания риттер-лейтенанта. Позже, покинув армейскую службу в генеральском чине, Платон Александрович по высочайшей просьбе Карла принял пост губернатора Фридрихсграда – второго после столицы города империи, доверить который кайзер-император мог только ближайшему родственнику.