14. Упомянутые элементы видимого мира мы и рассмотрим мало-помалу, подмечая, как реагирует на них наш орган зрения, и для этой цели обратимся к самым простым образам.

15. Как сетчатка реагирует вообще на светлое и темное, так она реагирует и на отдельные темные и светлые предметы. Если свет и мрак в общем различно настраивают ее, то черные и белые образы, падающие на глаз одновременно, осуществят друг подле друга те состояния, которые светом и тьмою вызывались одно после другого.

16. Темный предмет кажется меньше, чем светлый такой же величины. Будем рассматривать с некоторого расстояния в одно время белый кружок на черном фоне и черный – на белом, вырезанные одним радиусом, – и второй представится нам приблизительно на одну пятую меньше первого. Сделаем черный кружок на одну пятую больше – и они покажутся равными.

17. Так, Тихо Браге[19] заметил, что луна в конъюнкции (новолуние) кажется на одну пятую меньше, чем в оппозиции (полнолуние). Первый лунный серп принадлежит на взгляд к большему кругу, чем граничащий с ним темный, который во время новолуния иногда можно различить. В черных одеждах люди выглядят гораздо тоньше, чем в светлых. Свечи, если смотреть на них из-за какого-нибудь края, делают в нем кажущуюся выемку. Линейка, из-за которой проглядывает свеча, кажется нам врезанной. Восходящее и заходящее солнце делает как будто выемку в горизонте.

18. Черный цвет как представитель мрака оставляет глаз в состоянии покоя, белый как заместитель света заставляет его действовать. Из упомянутого явления (п. 16) можно было бы, пожалуй, сделать тот вывод, что сетчатка в состоянии покоя, предоставленная самой себе, стягивается и занимает меньше места, чем в состоянии деятельности, в которое приводит ее световое раздражение…

19. Как бы то ни было, оба состояния, в которые глаз приводится по такому образцу, сохраняются в нем пространственно и длятся некоторое время, даже когда внешний повод устранен. В обыденной жизни мы едва замечаем это: нам редко попадаются образы, очень резко выделяющиеся из других. Мы избегаем смотреть на то, что ослепляет нас. Мы переводим взор с одного предмета на другой, чередование образов кажется нам чистым, мы не подмечаем, что от предыдущего переходит кое-что на последующий.

20. Если утром, просыпаясь, когда глаз особенно восприимчив, пристально посмотреть на крест оконного переплета, фоном которому служит светлеющее небо, а затем закрыть глаза или посмотреть на совсем темное место, то мы будем еще некоторое время видеть перед собою черный крест на белом фоне.

21. Каждый образ занимает на сетчатке свое определенное место, большее или меньшее, смотря по тому, вблизи или вдали мы его видим. Взглянув на солнце и тотчас же закрыв глаза, мы удивимся тому, что оставшийся образ так мал.

22. Напротив, если мы обратим раскрытый глаз на стену и станем рассматривать представший нам остаточный образ в отношении к другим предметам, он будет казаться нам тем больше, чем дальше от нас будет поверхность, на которую он попадает. Это явление объясняется, надо думать, тем законом перспективы, по которому маленький близкий предмет закрывает для нас больший далекий.

23. Смотря по устройству глаз, это время бывает различным. Оно соответствует восстановлению сетчатки при переходе от светлого к темному (п. 10) и может, стало быть, отсчитываться минутами и секундами, притом гораздо точнее, чем это можно было делать до сих пор с помощью вращающегося горящего фитиля, который представляется глазу в виде круга.

24. Особенно играет здесь роль энергия светового действия, оказываемого на глаз. Дольше всего остается образ солнца, другие более или менее светящиеся тела оставляют след большей или меньшей продолжительности.

25. Эти образы мало-помалу исчезают, причем убывает как их отчетливость, так и величина.

26. Они начинают убывать с периферии внутрь, и было замечено, что у четырехугольных образов мало-помалу притупляются углы и под конец остается все уменьшающийся круглый образ.

27. Такой образ, впечатление от которого уже незаметно, можно как бы вновь оживить на сетчатке, открывая и закрывая глаза и чередуя возбуждение с отдыхом.

28. То, что при глазных болезнях образы сохранялись на сетчатке от четырнадцати до семнадцати минут и даже дольше, свидетельствует о крайней слабости органа, его неспособности восстанавливаться, а когда перед глазами носятся страстно любимые или ненавидимые предметы, это из чувственной сферы переводит нас в духовную.

29. Если взглянуть, пока еще длится впечатление вышеназванного образа – окна – на светло-серую поверхность, то переплет представится светлым, а пространство, занятое стеклами, темным. В первом случае (п. 20) состояние оставалось одинаковым, так что и впечатление могло быть тождественным; здесь же осуществляется обращение, которое возбуждает наше внимание и немало случаев которого передано нам наблюдателями.

30. Ученые, производившие свои наблюдения на Кордильерах, видели вокруг тени от своих голов, падавшей на облака, светлое сияние. Этот случай надо отнести сюда: так как они фиксировали темный образ тени и двигались в то же время с места, им казалось, что вызванный светлый образ витал вокруг темного. Рассматривайте черный кружок на светло-серой поверхности: лишь только вы слегка измéните направление взора, вы увидите вокруг темного кружка светлое сияние.

Со мной тоже случилось нечто подобное. Я был в поле и сидя разговаривал с одним человеком, стоявшим в некотором отдалении от меня на фоне серого неба, и вот после того, как я долго смотрел на него пристально и неуклонно, а затем немного отклонил взгляд, его голова показалась мне окруженной ослепительным сиянием.

Вероятно, сюда же относится тот феномен, что люди, идущие на восходе солнца по влажным лугам, видят вокруг головы сияние, которое может быть в то же время цветным, так как сюда примешиваются явления преломления.

Так и вокруг падавших на облака теней воздушных шаров видели, как утверждают, светлые и несколько окрашенные круги.

Патер Беккария[20] производил некоторые опыты с атмосферным электричеством, пуская вверх бумажный змей. Вокруг этого аппарата и даже вокруг части шнурка появлялось маленькое блестящее облачко переменной величины. Временами оно исчезало, а когда змей двигался быстрее, оно, казалось, несколько мгновений колебалось взад и вперед на прежнем месте. Это явление, которого тогдашние наблюдатели не могли объяснить, было оставшимся в глазу образом темного змея, превратившимся в светлый на фоне светлого неба.

При оптических (особенно хроматических) опытах, где часто приходится иметь дело с ослепительными источниками света, цветными или бесцветными, нужно очень следить за тем, чтобы оставшийся образ предыдущего наблюдения не замешался в следующее наблюдение и не сделал его спутанным и нечистым.