Он настиг беглеца через несколько мгновений. Бегал наркоман не так быстро, как соображал.

А вот и небольшой тупичок между узким проходом вдоль ограды и огромным гаражом. Стольников окликнул жертву весьма доброжелательно, но его ответная реакция была для него неожиданна. Разумно было остановиться и поднять руки. Но человек развернулся, как змея, которой наступили на хвост, и дико проверещал:

– Стой, сука, где стоишь, иначе порежу на хер!.. Мне терять нечего.

– Что же ты так, по хамски-то?.. И как это нечего, простите?

Это к вопросу о первом пункте дилеммы. Наихудший вариант. Стольников знал, что у наркоманов с головой не все в порядке, а теперь, как выясняется, им еще и терять нечего. А здоровье? Беглец стоял в двух шагах от капитана с заточкой в руке, на острие которой играл огонек.

– Пацан, брось дурить, – попросил разведчик, сжимая кончиками пальцев замерзшие мочки ушей. – Ты с «пером» в руке – это уже минимум два года. А с пером напротив меня – это уже пуля в живот. Отдай мне игрушку и аккуратно опустись на снег.

– Я пять лет назад уже опустился раз на снег перед вами! Уйди, гад, по-хорошему прошу!.. – Заточка стала выписывать перед грудью Стольникова замысловатые кельтские узоры.

Достать пистолет Саша уже не успевал. Если только отбежать метров на десять… Но он лучше бы дал себя проколоть, чем сделал шаг назад. Поняв, что военный не отступит, наркоман решился на «мокрое дело». Видно, ему на самом деле было нечего терять. Кто знает, что там в милицейских сводках про него написано?

Сделав ложный выпад вправо, беглец перебросил заточку в левую руку. Парень был плохо знаком с техникой ближнего боя. А его правило номер один гласит – всегда смотри в глаза противнику. Наркоман же смотрел в подмышку капитана, на то место, что не было защищено бронежилетом. Поэтому когда лезвие стремительно полетело Саше в бок, для него это неожиданностью не было. Он сделал шаг вперед и на противоходе ударил беглеца замерзшим кулаком в челюсть. Теряя равновесие и сознание, наркоман сделал несколько нелепых шагов назад и рухнул на спину, ударившись головой о металлический гараж. Ударился, очевидно, сильно, так как сквозь его помутненное сознание продавилась гримаса боли.

Подойдя к несостоявшемуся убийце, капитан выдернул из его руки заточку. Он продолжал сжимать ее, как убитый при атаке прапорщик сжимает прапор полка. Заточка хорошая. Зоновской работы. Никелированное четырехгранное лезвие, наборная ручка, упор для пальцев. Куртку бандит из квартиры захватить не успел, а вот штырь не забыл.

– Вставай, маленький мерзавец, – приказал капитан. – Теперь в изоляторе можешь смело всем рассказывать, что пытался заколоть Стольникова. Я подтвержу. После такого подвига тебе непременно разрешат спать не у параши, а на шконаре.

Вот и сейчас, увидев перед собой нож, Стольников понимал, что ребята решили просто припугнуть его, посмотреть, из чего борзой майор сделан. Если из пластилина и забьется в угол, можно ему смело вмазать по разу в челюсть и уйти.

– Это после того как Зубов сообщил вам, что я ваш командир? – тихо спросил Стольников.

Он ударил по руке майора, тот развернулся. И в то же мгновение Стольников пробил ему голенью в правый бок. Майор отшатнулся, ударился спиной о стену и выпрямился. Но Саша знал, что это только на секунду.

Капитана он встретил прямым в лицо и, когда тот качнулся назад, ногой добавил ему в грудь. Страшная сила понесла капитана спиной вперед, и он вылетел на лестничную клетку вместе с сорвавшейся с петель дверью.

Выронив нож и держась за отбитую печень, побледневший усатый майор стал опускаться на колено.

– Задавлю, пилотка!.. – Стольников занес руку над вторым майором.

Тот попятился назад, прижался спиной к стене и стал, прикрываясь рукой, сползать по ней все ниже и ниже. В конце концов, сел.

Протянув руку, Саша схватил его за грудки и посмотрел на сверкнувшую на груди медаль. Она была с невнятным изображением на аверсе и зеленой лентой. Больше похожа на значок, свидетельствующий о получении какой-то премии.

– Грузинская медаль «За воинскую отвагу»? Бутафорим по-черному, старик? – хмыкнул разведчик и поднялся. – Прости, надорвал ленточку чуток… Не обижайся. Скажешь, осколком зацепило.

Он направился к двери и уже на выходе повернулся:

– Попробуйте мне только в Другой… попробуйте мне только в Грузии бегом не побежать, когда я вас позову, суки… Удавлю, щенки!..

Откинув нож ногой в сторону, он сбежал по лестнице и вошел в комнату для хранения оружия, когда Зубов уже посматривал на часы.

– А ты что забыл-то? – хмурясь, поинтересовался генерал.

– Да вот часы и забыл, – и Саша показал Зубову запястье. – Где «Роверы»?

Два джипа цвета хаки съехали с платформ состава, бойцы быстро заняли свои места. Последним в машину садился Стольников. Уступив место генералу и видя, что тот запрыгивает в машину с той же легкостью, с какой одиннадцать лет прыгал на подножку бронетранспортера, хмыкнул: «Годы не берут его, что ли?»

Всю дорогу от подземного «вокзала» НИИ до платформы, которая располагалась у самого выхода в Другую Чечню, он рассматривал лицо Зубова. То и дело оно пропадало во мраке, но через мгновение снова освещалось фонарями, тянувшимися вдоль стен тоннеля.

В который уже раз Саша вспомнил, как он оказался в этом тоннеле впервые. Тогда, после стычки с бандой Алхроева, он отходил с группой южнее Ведено и в конце концов спустился в овраг, рискуя там и остаться. Небольшой, поросший кустарником вход мог быть чем угодно – небольшой пещерой, размытой дождями ямой. Стольников рискнул войти в него и выиграл. Это был вход в лабиринт, приведший его группу через много часов в Другую Чечню. Как много изменилось с тех пор… Одиннадцать лет изменили это место до неузнаваемости. Теперь на месте пещеры находится научно-исследовательский институт, городок для сотрудников, казармы, своя школа, магазины и даже кинотеатр. И все только для того, чтобы скрыть эту маленькую лазейку в несуществующий, казалось, мир. Обеспечить деятельность власти в Другой Чечне. И вот теперь он уже не сам бредет, слизывая влагу со стен лабиринта, а везет его скоростной поезд. А где-то там, по телевизору: «Прорвало трубу на улице Печатников… Администрация района обещала устранить аварию…»… Какая беспросветная слепота…

Группа заняла весь состав. Подразделения в форме грузинской армии должны были выехать следом. Стольников сидел, молчал, хотя темы для разговора с Зубовым были, и смотрел то на генерала, то в пол.

И только когда джипы съехали с платформ и подняли столбы пыли на выезде из подземного бункера, игравшего роль «воздушной подушки» между платформой и Другой Чечней, Саша вышел и заговорил первым:

– Старые времена вернулись, товарищ генерал-полковник?

– Ничего не изменилось, – подтвердил он. – По-прежнему я вижу вас, и вы с оружием. И как раньше, сейчас отправимся искать приключения на задницу.