очень много бракованного товара! Товаровед решает создать для брака отдельную ведомость. Я спрашиваю, а почему вы столько брака накопили? Ведь, принимая товар, обнаружив брак, его можно вернуть на склад, а те в свою очередь поставщику! Те опять закатили глаза: вот поработаешь, – узнаешь. Товаровед: не переживай, в течение года что-то спишем, что-то вернём поставщику, если будем получать аналогичный товар.

Учёт завершили. Вроде, всё поняла. Одна девчонка мне говорит: Ну, что, новый начальник, мы будем отмечать это событие или как? Я говорю, что не против! Когда мы это дело обмыли, сразу все друг -друга полюбили!

Подсобка у нас была большая. В центре стоял огромный, трёхэтажный, если можно так сказать, стеллаж, заставленный бракованным товаром. Через 2 месяца он был пустой! Я всё обменяла на складе, что – то списали по закону, что- то отремонтировал закреплённый за нашей секцией электрик. Все удивлялись и хвалили меня. План мы выполняли. Товар наш был дефицитный. Распродавали всё быстро. В то время у нас в городе работало очень много вьетнамцев. И, когда они приходили к нам в секцию, это был праздник! У них в стране тоже были проблемы с электротоварами, поэтому они коробками скупали у нас, например розетки, электроплитки, что – то ещё. У нас это был неходовой товар, и мы с удовольствием им их сбагривали. Девки конечно наглели, что – то привирали им по количеству, и имели навар, который уходил на рестораны. В ту пору, ресторанов в городе было штук 7, а не 1177, как теперь, и мы все праздники отмечали там. Я закрывала на это глаза. Во всех секциях химичили, чтобы что – то заработать помимо зарплаты.

На цокольном этаже у нас были складские помещения и небольшая комнатка без окон, где наш электрик Сергей ремонтировал товар с дефектом.

У него были выходные дни, так как график у нас был скользящий и я, решила в его отсутствие навести там порядок.

Его коморка была забита под потолок всякими железками, арматурой, как говорится, чем – то ещё… Стола было не видно, за которым он работал! Я засучила рукава! У нас были огромные телеги-платформы, на которых возили товар. Я в грузовом лифте к мусорным контейнерам увезла 7 телег со всяким барахлом! Я их там оставляла, а рабочие – грузчики материли меня вслед и всё это перегружали в мусорные баки! Я не всё выбросила! Я отделила мухи от котлет и, кое-что привезла в секцию и мы это лихо продали! Например, там была огромная коробка с краниками от самоваров! Мы их продавали по 5 копеек! Такие были тогда деньги!

Получилась такая аккуратная свободная комнатка, где все стены я обклеила плакатами с известными актёрами из журнала «Советский экран». Остались пустыми полки, стол и стул. Весь Серёжин инструмент я убрала в ящики стола. У меня руки по плечи были чёрными, халат грязный. Назавтра я отдыхала. Мне потом рассказывают, (телефоны домашние тогда тоже были не у всех), – Сергей открыл свою коморку и схватился за сердце! У него ноги подкосились! Больше всего он испугался, что я выбросила его инструменты. Сказал, что думал вызывать скорую, боялся, что случится инфаркт!

Вот такая я, необыкновенная!

Начальство меня тогда ценило. Позже, когда я уже работала в салоне «Мебель», мой бывший начальник, уже будучи на пенсии – Геннадий Иванович, – подходил ко мне, общался. Я рассказывала ему новости обо всех. Говорю ему: сегодня такая – то работает, другая – подойдите к ним. А он мне: да зачем, я с тобой пообщался, а больше мне и не надо никого. И уходил домой!

Так вот, про каморку… Когда в праздники были демонстрации, мы были должны собраться все на работе и пройти по главной центральной улице с флагами, шарами, транспарантами… Эта обязанность нам была не в тягость, а в радость! Перед началом демонстрации, все коллективы по отдельности уединялись под грибочки в детские садики, ещё куда –то, поднять себе настроение водочкой… А мы пили в лифте соседнего дома с ЦУМом. Нажимали кнопку 9 этажа и начинали наливать. Доехав до 9 этажа, нажимали кнопку первого. И так катались, пока не были подготовлены так, как надо, чтобы громко орать «Ура» на каждый призыв диктора.

Но теперь – то у нас была каморка, где мы в тепле, просто в шикарных условиях, на зависть всем, очень культурно готовились к такой важной миссии. И опять, кто молодец? Я молодец!

Три года я здесь работала. Был ужасный эпизод в моей жизни, связанный с утюгами…. Но об этом я писала ранее, в другой книге.

Я решила резко изменить свою жизнь и уволилась 19 августа 1991 года. Практически, в день путча знаменитого. И из коммунистической партии вышла. Написала заявление. Представляла, как меня будут поносить на партийном собрании! Сама не пошла. И мне передали, что на собрании меня преподнесли уже, как героя! Что я что-то там предвидела! Такая умная! Такая Политически-грамотная!

А мне было по фиг! Я просто с ума сходила от тоски на партийных собраниях и от того, что до самого конца жизни я буду платить партийные взносы и посещать ежемесячно эти самые собрания, где бабули, бывшие коллеги, реально на них спали и похрапывали!!!! (В коммунистическую партию я вступила принудительно, можно сказать! Писала об этом ранее, в другой книге). Я терпеть не могу, кому то быть хоть что – то должна!!!

Я была рада, что скинула это ярмо!

П.С. Через 4 месяца я вернулась назад в ЦУМ. Но это уже совсем другая история….

Художественная самодеятельность в ЦУМе.

Когда я вернулась в ЦУМ, пришлось бить челобитную перед директором. Вера Логиновна тогда была у нас директором. Она уступала предыдущему директору Лидии Ивановне и её не сильно любили, уважали подчинённые. Поговаривали, что её поставил на эту должность любовник из высших кругов. Она была косноязычна, но очень самоуверенна.

Мне пришлось идти к ней на поклон. Она очень тепло со мной поговорила и, самое главное взяла обратно. За что я простила ей все надуманные грехи и с благодарностью вспоминаю о ней.

– Что вы всё рвётесь в эти малые предприятия? Что они вам дадут? Зачем? А потом бежите назад! Ведь ты отработала в ЦУМе 10 лет! Занимала первые, вторые места в конкурсах «Лучший по профессии», награждалась бесплатными туристическими путёвками. В художественной самодеятельности участвовала!

И я не утерпела и искренне добавила:

– Да! Я так соскучилась именно по этой самодеятельности! По нашему