Жуков принял решение, подтверждение правильности которого можно найти в работах противников Красной армии в Великой Отечественной. Так, например, Меллентин пишет:

«Глубоко ошибается тот, кто благодушно относится к существующим плацдармам и затягивает их ликвидацию. Русские плацдармы, какими бы маленькими и безвредными они ни казались, могут в короткое время [36]стать мощными и опасными очагами сопротивления, а затем превратиться в неприступные укрепленные районы. Любой русский плацдарм, захваченный вечером ротой, утром уже обязательно удерживается по меньшей мере полком, а за следующую ночь превращается в грозную крепость, хорошо обеспеченную тяжелым оружием и всем необходимым для того, чтобы сделать ее почти неприступной. Никакой, даже ураганный артиллерийский огонь не вынудит русских оставить созданный за ночь плацдарм. Успех может принести лишь хорошо подготовленное наступление. Этот принцип русских «иметь повсюду плацдармы» представляет очень серьезную опасность, и его нельзя недооценивать. И опять-таки против него есть лишь одно радикальное средство, которое должно применяться во всех случаях обязательно: если русские создают плацдарм или оборудуют выдвинутую вперед позицию, необходимо атаковать, атаковать немедленно и решительно. Отсутствие решительности всегда сказывается самым пагубным образом. Опоздание на один час может привести к неудаче любой атаки, опоздание на несколько часов обязательно приведет к такой неудаче, опоздание на день может повлечь за собой серьезную катастрофу. Даже если у вас всего один взвод пехоты и один-единственный танк, все равно нужно атаковать! Атаковать, пока русские еще не зарылись в землю, пока их еще можно видеть, пока они не имеют времени для организации своей обороны, пока они не располагают тяжелым оружием. Через несколько часов будет уже слишком поздно. Задержка ведет к поражению, решительные и немедленные действия приносят успех»{9}.[37]

Жуков руководствовался теми же принципами: «опоздание на один час может привести к неудаче любой атаки», «через несколько часов будет уже слишком поздно» и «если у вас всего один взвод пехоты и один-единственный танк, все равно нужно атаковать!». Конечно, атака с ходу привела к большим потерям техники. Из 133 участвовавших в атаке танков было потеряно 77 машин, а из 59 бронемашин – 37. Людские потери танковых батальонов 11-й танковой бригады были умеренными. 2-й батальон потерял 12 человек убитыми и 9 ранеными, 3-й танковый батальон – 10 убитыми и 23 пропавшими без вести. Сведения о 1-м батальоне в публикациях отсутствуют, но, судя по меньшим потерям техники, чем в двух других батальонах, его людские потери были примерно на том же уровне. Поле боя осталось за советскими войсками, и многие подбитые танки были восстановлены. На 20 июля 11-я танковая бригада насчитывала 125 танков. [38]

Произведенный массированной танковой атакой у Баин-Цагана эффект был просто оглушительным. Уже в 20.20 3 июля Комацубара отдал приказ об отводе войск с захваченного утром плацдарма. Отход должен был начаться с утра 4 июля. Переправа шла весь день 4 июля и закончилась только в 6.00 утра 5 июля. Все это время переправлявшиеся японцы подвергались обстрелу артиллерией и атакам авиации. Бомбардировщики СБ выполняли по два вылета в день. К атакам с воздуха были даже привлечены истребители И-16 с 20-мм пушками. В результате боев за плацдарм и затянувшегося почти на сутки отхода с него под ударами советской артиллерии и авиации японцы потеряли 800 человек убитыми и ранеными из 8-тысячной группировки генерала Комацубары. Потери танкистов 11-й танковой бригады в решительной атаке плацдарма по приказу Жукова были более чем оправданны.

Решительная атака захваченного противником плацдарма была и остается общим правилом ведения боевых действий. Пример таких действий мы находим в истории арабо-израильской войны октября 1973 г., известной как «война Йом Кипур» – война Судного дня. Строго говоря, «Йом Кипур» – это День всепрощения, день исправления и очищения, но пафосное название «Война Судного дня» стало едва ли не общепринятым. Боевые действия начались 6 октября 1973 г., в день религиозного праздника Йом Кипур, когда египтянами был захвачен плацдарм на восточном берегу Суэцкого канала. Вскоре последовала реакция израильтян. Они направили в район Суэцкого канала три танковые дивизии (около 500 танков). Резервные 162-я и 143-я танковые дивизии, которыми командовали Абрахам Адан и Ариэль Шарон (будущий премьер-министр Израиля), должны были с утра 8 октября атаковать египетский плацдарм, уничтожить его и в перспективе захватить собственный плацдарм на африканском берегу Суэцкого [39] канала. Дивизия Шарона, подобно мехкорпусам 1941 г., 8 октября проездила туда-обратно и в бой не вступала. Атака танков дивизии Адана в середине дня 8 октября столкнулась с огнем нового противотанкового средства – управляемых ракет «Малютка» советского производства (обозначение НАТО АТ-3 Sagger) и понесла тяжелые потери. В одной из трех бригад дивизии осталось всего четыре танка. Противотанковые ракеты в 1973 г, были не менее устрашающим оружием, чем скорострельные противотанковые пушки, расстреливавшие танки БТ у Баин-Цагана в 1939 г. На доставленном из Египта в СССР и хранящемся в музее в Кубинке танке М-60 мы сегодня можем увидеть результаты попаданий ПТУРов. Ракета «Малютка» пробила левый борт башни танка и прошила кумулятивной струей башню насквозь, от борта до борта. Атака бригад дивизии Адана с марша не выполнила поставленных задач, привела к большим потерям в технике и людях. Однако она охладила пыл египетских войск и предотвратила немедленное развитие наступления с плацдармов в глубь Синая. Наступление египтян последовало только 14 октября и было успешно остановлено израильскими танками и спешно доставленными из США ПТУР «Toy». Как мы видим, даже израильтяне – признанные специалисты по маневренным войнам Нового времени – не чурались решительных контратак на плацдармы, подобным атаке у Баин-Цагана.

Промедление с ликвидацией японского плацдарма, несомненно, могло иметь фатальные последствия. Проблема была в том, что у советского командования не было сил для эффективного сдерживания прорыва японской пехоты к переправам в тылу советских войск на восточном берегу реки. Если бы японцев на несколько часов оставили в покое, то они бы могли благополучно пройти 15 км, отделявших их от советских переправ. Половину этого расстояния они уже прошли к моменту [40] столкновения утром 3 июля с передовыми частями 11-й танковой бригады и 7-й мотоброневой бригады. Ждать, пока подойдет заблудившаяся пехота, было в такой ситуации смерти подобно. Менее решительные, чем Жуков, командиры вскоре будут зимой 1939/40 г. попадать в окружения-»мотти» в Карелии. Потому что не станут в нужный момент бить всеми имеющимися под рукой силами по просочившимся финнам. Комдиву Жукову удалось в июльских боях на Халхин-Голе обойтись без «трагедии окруженных». Пусть ценой нескольких десятков превратившихся в обугленные остовы танков. Очень жаль, что Г. К. Жуков не возглавлял соединение или объединение в советско-финской войне.

Кроме того, я не думаю, что Жуков ожидал такого быстрого выбивания атакующих танков. Похоже, что для него быстро превратившиеся в костры атакующие «БТешки» стали шоком. Точно так же для израильтян в [41] октябре 1973 г. стали шоком «Малютки», безжалостно выкашивавшие их танки. Командир танковой дивизии Абрахам Адан докладывал командованию: «У нас большие потери, очень большие. Танки горят от ракет». До 70 % подбитых и уничтоженных в войне 1973 г. израильских танков пришлось на «Малютки».