— Я убью её, обещаю. — Дана подарила мне второй поцелуй, и я наконец обратил внимание на красноватый ободок вокруг её зрачков. Господи, да она элементарно голодна!

— Ты не пила кровь. Давно?

— Да. Честно говоря, почти неделю. Вампиры стали чрезмерно осторожны, а на людях боюсь сорваться. Но хуже другое. Похоже, голод ждёт весь наш клан…

— Ничего не понимаю.

— Белый Комитет. Адепты. Та девица, что бросалась на меня с ножом, помнишь? Мы проследили почти всю цепочку и… — Моя гостья залпом допила бокал. — Это очень разветвлённая сеть, Белый Волк, и с каждым днём в неё втягивается всё больше молодёжи. Охотничьи угодья сокращаются. Кто-то выживает нас из этого мира.

Я вспомнил, сколько сил она потеряла в недавней битве, встал, помедлил и молча вылил в её фужер остатки вина. Если люди наконец-то опомнились и начали сами вершить свою судьбу, очищая улицы городов от всех видов нечисти, то кто может их в этом винить?

Любые попытки поиска «разумного» компромисса между человеческой расой и всеми иными альтернативными формами жизни невозможны по причине разных моральных ценностей у договаривающихся сторон. Так акварель не может договориться с башенным краном, ветер с лазерным принтером, активированный уголь с вдохновением писателя. Дальнейшую десятку самых нелепых несопоставимостей предлагаю каждому домыслить индивидуально, заодно узнаем, у кого какие тараканы…

— Прости, я не очень верю в глобальный заговор и очистительную войну.

— Этого и не будет, — ровно подтвердила Дана. — Пока речь идёт об экспериментальном уничтожении всех нас на территории одного отдельно взятого города.

— Я могу помочь тебе скрыться.

— Речь не обо мне, милый…

У меня противно похолодело в животе от нехорошего предчувствия: из-под ресниц дампир проскальзывали отблески салемских костров.

— Девочки выяснили, почему адепты так интересуются твоей дочерью. Кто-то пустил слух, что, сделав Выбор, она объединит все кланы и станет знаменем нашего сопротивления людям. Вот тогда действительно прольётся по-настоящему большая кровь!

— Хельга? Что за чушь?! Она же ещё совсем ребёнок, она не станет… — Я осёкся, с ужасом понимая, что объяснять это мне некому.

Те, кто решил изменить расстановку сил в этом мире, не будут ждать, не будут слушать и думать не будут тоже. Их учат убивать и умирать самим ради святой цели! И, честно говоря, мир без вампиров, ведьм и упырей мне тоже частенько кажется более привлекательным для жизни. Останавливала лишь тихая мысль о том, что для кого-то и моя девочка могла выглядеть монстром, учитывая наличие в её жилах половины крови забытых богов Севера…

— Хельга с дядей Эдиком пошли в магазин.

— За ними присмотрят. Девочки не снимают охрану, но им надо платить. Подчёркиваю, им, а не мне.

— Что я могу сделать?

— Помоги мне найти тех, кто стоит за адептами.

— Я думал, это Белая Дама из Комитета.

— Ты сам-то хоть в это веришь? — Дана откинулась, прикрыв глаза и смакуя вино маленькими глотками. — Думаешь, она сидит в закрытой московской психбольнице для членов правительства и оттуда вовсю руководит действиями своих подчинённых?

— В истории бывало и не такое, — уклончиво ответил я уже просто из тупого мужланского упрямства.

Она это понимала, позволив себе тонкую улыбку взамен продолжения пустого спора.

— Ты должен найти кукловода. Того, кто стоит за той седовласой психичкой. Выше твоего Капитана. Того, кто не на виду, но держит всех нас в поле зрения.

— Белый Комитет — неправительственная организация. Они подчинены лишь внутреннему руководству и, по-моему, не несут ответственности даже перед президентом России. Я сделаю всё возможное, но… Прости, я всего лишь граничар. Нас, мягко говоря, редко посвящают в планы высшего эшелона.

— Понимаю. — Дана отставила фужер и вновь потянулась ко мне.

Её поцелуй был чуть терпким от привкуса вина. Я попытался согреть её руки дыханием, и не только руки, потому что, надевая платье с таким откровенным декольте, женщина уже обязывает мужчину ко многому. Хотя, собственно, дальше этого нам продвинуться не удалось, поскольку в замке повернули ключ. Хельга с дядей вернулись…

— Данка? Приве-э-эт! — Моя дочь помахала ладонью из прихожей.

— Дампир в красном?! Смерть тебе, кровавая фурия! Пустите меня, я убью её пакетом кефира по голове! — в тон поддержал пылкий бог со справкой.

— Пожалуй, мне следовало уйти раньше, — нервно улыбнулась моя собутыльница. — Рада тебя видеть, Хельга! Будь добра, обезоружь своего дядю. Кефиром меня ещё ни разу не убивали, сомневаюсь в успехе, но и рисковать тоже не хочу…

— Леди Дана! Какими судьбами?! — высунулась счастливая физиономия Десигуаля с улыбкой от уха до уха. — Я с вас тащусь! Можно в щиколотку поцеловать?

— Убью, — одновременно предупредили я, Эд, Дана, и только Хельга, хихикнув, потянула поводок, увлекая наглого карлика подальше. Мне оставалось лишь успешно перехватить дядю Эдика, загнать его в его комнату и включить телевизор, детский канал «Карусель».

Минут пятнадцать он будет сидеть как пришпиленный: старые советские мультфильмы благоприятно действуют на его психику, недаром сам папа римский Иоанн Павел Второй рекомендовал их всем детям мира. Хельга забежала на минуточку взять пару сосисок и пакет сухого собачьего корма для белого цверга, чмокнула Дану в щёку и исчезла. Дампир выглянула в окно и вроде бы кому-то кивнула, поспешив извиниться:

— Прости, Белый Волк, сегодня действительно напряжённый день. Как ты смотришь на моё приглашение поужинать вечером?

— Замечательно. Где?

— В «Мельнице», у театра юного зрителя, — предложила она. — Местечко нейтральное, наши туда заглядывают редко. Так я могу за тобой заехать, скажем, часов в восемь?

— Нет, у меня ещё встреча с начальством, так что доберусь сам. Вот если привезёшь назад домой, буду очень благодарен.

Дана улыбнулась и прошла в прихожую. Я щёлкнул замком входной двери.

— Не буду целовать тебя в губы при ребёнке, — тихо прошептала чернокудрая искусительница. — Но в ресторане сниму нам отдельный кабинет. Мур-р?

Наверное, я покраснел, потому что она прыснула в кулак и громко крикнула:

— Хельга, милая, я ушла! Эд, всего хорошего, не вздумай меня провожать! — на мгновение сжала моё плечо и быстро выскользнула за дверь.

— Пока-а! — беззаботно донеслось из комнаты Хельги.

Возбуждённый дядя Эдик выпрыгнул было вслед, размахивая полосатым носком, набитым землёй из горшка с венериной мухоловкой, но, увидев, что бить уже некого, возвёл на меня печальные голубые очи:

— Злобный враг ушёл без боя, трусливо покинув арену, или ты её отпустил, даже не взяв выкуп?