джаза с кухни — похоже, играл допотопный приемник. Он стоял на холодильнике, рядом с которым старушка Агата неторопливо нарезала овощи. Шарлотта сидела за столом и перетирала специи в маленькой ступке.

Они обе улыбнулись ему так искренне и открыто, что Даниэль даже растерялся. Тем более уснул в чужом доме. Потом, правда, вспомнил, что это из-за ритуала, в котором он вообще-то помог Агате.

— Голоден? — спросила Шарлотта. — Есть гамбо.

За пряным густым супом Даниэль почувствовал себя живым. Шарлотта застенчиво сказала, что они не хотели его будить, и посмотрела на бабушку. Агата кивнула:

— Ты пожертвовал не только кровь, но и свою энергию. Другие не смогли бы совладать с этими лоа, а тебе понадобился только краткий ритуал.

— У меня… более короткая связь. Хотя выматывает больше обычного.

— Ты их видишь? Лоа.

— Чувствую. Но не мертвецов, только духов. Дар призраков достался моему брату, а вот с лоа он не очень ладит.

Даниэль догадывался, о чем хотела спросить Агата: был ли рядом дух ее покойного мужа? Остался ли он где-то здесь или исчез насовсем? Даниэль, правда, полагал, что дело не в том, ушел ли дух, а смогла ли отпустить его Агата. Или он будет ждать где-то рядом, когда она к нему присоединится — для призраков не имеет значения время.

— Спасибо, Даниэль Эш, — сказала Агата так искренне, что Даниэль смутился. — Без тебя бы мой дух потерялся, а тело умерло.

— Не пытайтесь больше.

— Да, ты прав. Моего дара недостаточно, поэтому и вышло совсем не то, что я хотела.

Она покачала головой и вернулась к нарезке овощей. Даниэль взял со стола и покрутил в руках звездочку аниса. Сами собой вспомнились слова прабабки, которая утверждала, что анис — цветы дьявола.

Даниэль почти не помнил Корделию Катерину Эш, в его памяти осталась только морщинистая кожа, касавшаяся его детской щеки в поцелуе. Будто пергаментом проводили. И тонкие высохшие руки, которые вряд ли часто вертели звездочки аниса. Зато отлично отрезали куриные головы.

Такой прабабка и запомнилась — с кровью на морщинистых ладонях и словами о дьяволе.

Раскрошив меж пальцами звездочку аниса, Даниэль почувствовал его запах. Интересно, так пахнет дьявол?

— Моя прабабка ненавидела анис, — сказал он.

Агата хмыкнула:

— Корделия Эш? Ты помнишь ее?

— Не особо. Мне было лет пять, когда она умерла.

— Она была очень известна в определенных кругах. Во времена моей молодости ею пугали и рассказывали, будто она призвала и связала сильного лоа, который должен защищать ее семью.

Даниэль пожал плечами:

— Если это так, я никогда не видел этого лоа. А духам довольно сложно от меня скрыться.

— Но ты не глава семьи. Не преемник главных колдовских тайн. Может, и к лучшему. Сделки с дьяволом никогда не заканчиваются хорошим.

Даниэль снова посмотрел на звездочку аниса и подумал, видит ли какого-то особого лоа дед Бернард? Он сейчас глава семьи. И у него такой же дар, как у Даниэля. Правда, он никогда не расскажет, даже если эти слухи правдивы — конечно же, Даниэль слышал их раньше и точно спрашивал. Дед неизменно хмыкал и заявлял, что у Эшей много тайн, которые покоятся во мраке и в земле, и не все из них стоит раскапывать.

— Вы ведь многих знаете? — спросил Даниэль. — Тех, кто может проводить ритуалы.

— Почти всех.

— Я хочу знать, кто позавчера вечером проводил ритуал на Марселевом перекрестке. Обряд за деньги.

— Наведу справки. Либо мадам Аделаида знает, либо знает того, кто в курсе. Это самое меньшее, чем я могу тебе отплатить. А Шарлотта, если захочешь, сможет разложить тебе карты Таро или заглянуть в кристаллы.

— Пока я бы предпочел традиционные методы.

Агата кивнула и ловко начала стучать ножом по доске с перцем.

— Скоро будет готова джамбалайя, тебе лучше плотно поесть, чтобы восстановить силы. И твой телефон звонил несколько раз.

Даниэль кивнул. Выезжать в дождь всё равно было ужасной идеей да и возвращаться в квартиру не хотелось. Стоит проверить, кто ему звонил, но пока всё шло не так уж плохо.

Даниэль так думал, пока не узнал, что детективы нашли место убийства Бена.

3. Всплывшие гробы

— Вы видели всплывшие гробы?

Мэтт поднял голову и посмотрел на посетительницу магазина. Она стояла перед прилавком, сжимая в руках несколько книг, которые выбрала на полках, но смотрела на Мэтта с таким воодушевлением, будто спрашивала о скидках на распродаже.

— А вам так хочется гроб? — поинтересовался Мэтт.

Женщина словно смутилась, но скорее всего, просто не поняла, о чем он. Похоже, решила, что лучше вести себя, как начала.

— Это же так интересно! Говорят, из-за сильных дождей размыло землю на кладбище, и по улицам плавают гробы.

Мэтт присмотрелся к книгам в руках женщины: какие-то альбомы по истории Нового Орлеана. Видимо, туристка. Вообще-то книжный стоял в стороне от популярных городских достопримечательностей, но иногда даже сюда доходили приезжие. Чаще измотанные жарой, но порой и восторженные, как эта.

— На наших кладбищах хоронят в склепах над землей. Нечему всплывать.

Мэтт протянул руку, и женщина посмотрела на него недоуменно. Потом спохватилась и подала книги.

— Значит, это всё слухи? Никаких плавающих гробов?

— В полночь на перекрестке может и проплыть.

Женщина молчала, кажется, не понимая, шутит Мэтт или говорит всерьез. Он и сам не мог бы сказать, поэтому просто оформил покупки. Пока женщина прикладывала кредитку, чтобы расплатиться, Мэтт заметил краем глаза, как еще одна покупательница, старушка в выцветшем платье, тянется к домику, красовавшемуся в витрине.

— Эй, аккуратно, это нельзя трогать!

Туристка посмотрела на Мэтта, потом на старушку и больше не произнесла ни слова, пока Мэтт убирал книги в пакет. Протянув их, он решил всё-таки проявить немного вежливости — ну, и черного юмора, пусть потом рассказывает дома, какие чудаки в Новом Орлеане.

— Удачи с гробами!

Туристка вытаращила глаза, схватила пакет и буквально выскочила из магазина. Мэтт не мог сказать, что сожалел, но признавал, что последняя фраза звучала слишком.

Время приближалось к перерыву, поэтому Мэтт повернулся к старушке, чтобы узнать, чем ей помочь… но ее не было. Только пустое место и нетронутый домик на витрине.

Мэтт вздохнул. Теперь понятно, почему туристка так перепугалась. Она-то призрака не видела.

***

Закрыв магазин, Мэтт перешел с улицы с английским названием на улицу с французским — ему нравился этот контраст. Новый Орлеан родился портом, в котором смешивались культуры, а места так и вообще получали имена в зависимости от того, чей флаг реял над городской ратушей.

Мэтт