– Картофельными? – удивляется г-н Колумб.

– Картофельными, – отвечают близнецы. – Только название цветочкам дай поэлегантней: Solanum Tuberosum [72] , например.

И пошел г-н Колумб, и разгрузил каравеллы, и развернул торговлю садово-парковыми растениями исключительной декоративности. И феодалы понавысаживали картофельных кустов вокруг и внутри своих латифундий, и вассалы по мешку рассады приобрели, а крестьяне потом у них саженцев наворовали и украсили свои скромные палисаднички романтическими цветочками.

Долго ли, коротко ли, но вошла в европейскую моду садовая парковость соланума туберозума. Даже члены королевской фамилии не чурались бутоньерки картофельные в свои фижмы и брыжи втыкать.

А отдавший долги г-н Колумб еще трижды в так называемую Индию сплавал челноком (в смысле каравеллами), потихоньку внедряя в общественное сознание понимание невероятной полезности картофеля.

Через некоторое время как бы случайно обнаружилось, что картофелем можно и пятна выводить, и насекомых травить (пришлось пожертвовать несколькими крестьянами, которые объелись зелеными ягодами), а там уже и кулинарные рецепты на рынке появились.

И вот уже сама Изабелла Кастильская не гнушалась с утра пожарить Фердинанду Арагонскому сковородочку картошечки, а испанские крестьяне до отвала наедались вареной туберозой в пределах, оговоренных феодальным правом.

А г-н Колумб заработал много денег, жил долго [73] и счастливо и умер в один день [74] .

Смысль: А смысль сей притчи в том, что к новому товару народ (не говоря уж о королях и феодалах) не всегда готов. Родину и рынок не всегда выбирают, а вот товар можно и перепозиционировать. А там – глядишь – за цветочками и финансовые плоды (в смысле – клубни) можно будет пожинать.

Один г-н был музыкантом. Серьезным. Не в том смысле, что серьезного уровня музыкантом, а в том смысле, что был очень серьезен, исполнял исключительно серьезную музыку, требовал к себе серьезного отношения и мечтал добиться серьезного успеха. Играл он на барабане. Точнее, на пяти барабанах он играл, называемых литаврами [75] . Играл палками. А палок у него было пар десять – с головками повышенной твердости, и с головками, обтянутыми войлоком, и даже с двумя головками для быстрой смены forte на piano. То есть и подход у него к техническому оснащению был серьезный.

Как, бывало, выйдет один г-н на рыночную площадь [76] , как расставит свои пять барабанов, называемых литаврами, как начнет барабанить! Весь во фраке, в бабочке, с палками! Такое тремоло выдает, что вокруг тут же толпа потребителей музыки собирается.

Одна, но существенная проблема была у этого г-на: никто не хотел ни к нему, ни к музыке всерьез относиться. Как заслышит рядовой неподготовленный потребитель г-новы барабаны, так сразу начинает в ладоши хлопать, ногами топать и по прошествии небольшого времени пускается в неуважительный пляс. Тщетно пытался оскорбленный в лучших чувствах и звуках г-н донести до аудитории всю элитновозвышенную серьезность перехода с фортиссимо на пианиссимо с виртуозным набрасыванием сурдины в процессе исполнения рулады [77] . Аудитория пляшет, ног не чуя под собой, до полного физического изнеможения, а тонкого эстетического наслаждения не имеет. Денег, впрочем, полный футляр [78] накидывали запросто.

В общем, терзался от непризнанности один г-н. Так бы вконец истерзался бы, но добрые (и умные) люди посоветовали г-ну обратиться к сиамским мудрецам, что жили и работали неподалеку, промышляя в том числе и музыковедением.

* * *

Другой г-н был лодочником-перевозчиком. С лодкой и с комплексами. Помимо комплексов у г-на в лодке были весла, которыми он греб, парус, который он ставил при попутном ветре, и вполне себе комфортабельная каютка. Не было только мотора по причине конструктивной невозможности установки. А у конкурентов, промышлявших извозом-перевозом-на-другой-берег, у них у всех серьезные моторы были, а кое у кого и по два. Поэтому конкуренты имели кучу лояльных потребителей в сегменте срочно нуждающихся в быстрой переправе. А второй г-н этих потребителей почти не имел по причине тихоходности. И страшно завидовал конкурентам, мечтая о вхождении на рынок серьезной скоростной перевозки и о своей дольке от срочно нуждающегося сегмента.

Справедливости ради заметим, что у второго г-на была другая долька (а точнее, серьезная доля) в сегменте не нуждающихся в быстрой переправе, а желающих романтически-несерьезно покататься. Желающие катались под хлюпанье весел или под хлопанье паруса и никуда не торопились. Некоторые пары желающих даже уединялись в каютке, где реализовывали дополнительные желания.

В общем, терзался второй г-н от непопадания в сегмент. Так бы всерьез истерзался бы, но люди [79] посоветовали г-ну сходить на консультацию к сионским близнецам, что промышляли в том числе и транспортно-кораблестроительным маркетингом [80] .

* * *

Третий г-н был венкосплетателем. Он крайне профессионально плел наградные венки марки Laurus Nobilis из высококачественных свежезасушенных суперэкологически экстрачистых лавровых ветвей с листьями. Венки предназначались для увенчания гениев, триумфаторов и лауреатов [81] , поэтому и подход к отбору сырья и качеству плетения у г-на был крайне серьезным. Поэтому и цена на венки была серьезная.

Но к сожалению третьего г-на, на рынке увенчаний наблюдалась серьезная стагнация: никто не проводил в должном объеме олимпиад, никто не организовывал в достаточном количестве конкурсов, никто не присуждал с нужной активностью премий. Посему венчать особенно некого было.

Правда, домохозяйки, домработницы и шеф-повары предприятий питания венки раскупали охотно: использованный в изделии свежезасушенный лист Laurus Nobilis был настолько суперэкологически экстрачистый, что с успехом использовался этим альтернативным сегментом при приготовлении разнообразных блюд.

Так что почивать на нереализованных лаврах нашему г-ну особо не приходилось.

Но все равно терзался третий г-н от недоувенчанности, то есть от той же непризнанности и непопадания в сегмент. Так бы и истерзался, но сами знаете кто посоветовал ему сами знаете что.

* * *

Короче, все три г-на столкнулись в дверях приемной сиамских мудрецов. А те сидят себе, в усы дуют и всех троих сразу приглашают. И живо так интересуются, какие беды г-д к ним привели. Наперебой заплакали все три г-на, изливая вместе со слезами свои непризнанности и недоувенчанности.

– Вот ведь зря говорят немудрецы-неблизнецы, что беда не приходит одна! – воскликнули мудрецы-близнецы. – Целых три г-на пришли, а беда у них одинаковая.

– Да как же это одинаковая? – возмущается один г-н. – Моя беда особо серьезная, музыкально-эстетическая!

– А моя что, несерьезная? – кричит второй г-н. – Без мотора мне такая беда, что она начинает плавно переходить в транспортно-репутационное горе.