– Ничего подобного. Есть такая песня «Мальчик по имени Сью». Понимаете, его отец ушёл из дома, когда ему было три…

– Избавь меня от этой гнусности в стиле кантри, – раздражённо сказал Субала и подлетел ко рту слона.

Ладно, если он не хочет быть Сью, может, тогда…

– Буу! – крикнула Ару.

Субала повернул голову, но тут же сообразил, что сделал, и выругался.

Он присел на основание слоновьего хобота.

– Так и быть, ты выиграла, но на твоём месте я убрал бы с лица эту самодовольную ухмылку. Из-за тебя произошли очень серьёзные неприятности, девочка. Поскольку ты – Пандава своего времени, твоя обязанность – пройти этот квест. Такой необходимости не было уже восемьсот лет. Уверен, мама поведала тебе об этом. – Буу уставился на неё. – Она ведь рассказывала, правда?

Ару притихла, вспоминая всё, что когда-либо слышала от мамы. В памяти всплывала какая-то ерунда, никак не способная разморозить людей в комнате: например, что сбившиеся в стаю скворцы называются мурмурацией, что иногда в одной сказке прячется другая и что мятные листья надо добавлять в чай в самом конце.

Про квесты она ничего не говорила, как и о том, что Ару – Пандава. Да и как это случилось, не упоминала.

И не было никаких инструкций, как себя вести в случае, если Ару случайно вызовет конец света.

Может быть, мама считала, что дочь всё равно не справится, или не хотела, чтобы Ару думала, будто способна на что-то героическое?

На этот раз девочка не стала врать. Это был не тот случай, когда можно выйти сухой из воды, чтобы чудесным образом всё само как-нибудь устроилось.

– Нет, – сказала она, делая над собой усилие, чтобы выдержать взгляд Буу.

Но то, что увидела Ару, заставило её сжать кулаки. Голубь прищурился. Он смотрел на неё с таким пренебрежением, как будто она была пустым местом. А зря. В ней текла кровь – а возможно, жила душа – героя (или что-то в этом роде: она точно не знала, как происходит реинкарнация).

– Я многого не знаю, – сказала она. – Но могу научиться.

Буу наклонил голову.

Привычное враньё рвалось наружу из её горла: успокаивающие слова, ложь, которая ей всегда помогала.

– Мой учитель однажды назвал меня гением! – воскликнула она.

Она не стала уточнять, что учитель физкультуры назвал её так не для того, чтобы похвалить. Ару пробежала на стадионе дистанцию в полтора километра за четырнадцать минут, установив таким образом рекордное время. В следующий раз они должны были побить предыдущий рекорд, но Ару проигнорировала задание и дошла до финиша пешком через поле. Учитель рассердился на неё и сказал: «Ты что, считаешь себя гением?»

– А ещё я – первая ученица, – продолжала Ару.

В каком-то смысле это было правдой, потому что по списку её имя было первым, ведь оно начиналось на «А».

Чем больше она врала – даже если ложь была частично правдой, – тем лучше себя чувствовала. Слова обладали волшебной силой.

– Отлично. Мои опасения подтверждаются, – холодно сказал Буу. – А теперь идём. Мы тратим время!

Он что-то пробормотал, и рот слона увеличился до размеров двери, а челюсть упала на пол. Ару почувствовала ворвавшийся непонятно откуда порыв ветра, который смешался с душным музейным воздухом.

Один шаг – и пути назад не будет. Атланта заканчивалась, начинался совершенно новый, неизвестный мир. Ару охватило волнение, и тут же на смену пришло пронзительное чувство вины. Если она не справится, мама станет частью музея, таким же пыльным экспонатом, как все остальные.

Ару провела пальцами по маминой замершей руке.

– Я всё исправлю, – сказала она. – Обещаю.

– Да уж, постарайся! – отозвался Буу со своего места на слоновьем хоботе.

Схватившись за один из бивней как за перила, Ару шагнула в рот статуи. Внутри было холодно, сухо и гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Она вошла в зал, отделанный камнем и мрамором, над которым высоко парил потолок.

Ару удивлённо огляделась: раньше, когда прислонялась к статуе, она даже не догадывалась, что внутри скрывается волшебный вход.

Буу летел по коридору, подгоняя её вперёд. «Идём! Идём!»

Ару побежала быстрее, чтобы успеть за ним. Как только она вошла, вход сзади закрылся. Теперь перед ней была запертая дверь. Сквозь щель проникал свет.

Буу сел на плечо Ару и клюнул её в ухо.

– За что?! – вскричала она.

– За то, что изменила мне имя, – самодовольно произнёс голубь. – А теперь скажи двери Многих, что тебе надо пройти к пробудившемуся брату.

К брату. У Ару вдруг закружилась голова. Мама уезжала почти каждые выходные. Может быть, она ездила не по работе, а чтобы навестить других детей?

Детей, с которыми ей больше нравилось проводить время.

– Разве у меня есть кровный брат? – спросила она.

– Кровь – не единственное, что делает людей родственниками, – ответил Буу. – У вас обоих божественное происхождение. Ты – божественное дитя, потому что один из богов выковал твою душу. Это никак не отражается на генах, отвечающих за то, что ты, например, не будешь выше полутора метров. А душе это неважно. У неё, знаешь ли, нет высоты.

Ару отключилась на фразе «Ты – божественное дитя».

До этого мгновения её мозг был способен лишь частично воспринять новость, что она – Пандава. Но если она была одной из Пандав, значит, её и правда сотворил Бог и признал… своим ребенком.

Ару схватилась за сердце. У неё возник странный порыв проникнуть внутрь себя и вытащить свою душу: рассмотреть, нет ли на ней этикетки, как на футболке. Интересно, что там могло быть написано: «сделано на небесах»? А может, если душу нельзя потрогать, то её и вовсе не существует?

И тут же появилась другая мысль, ещё более странная, чем та, что Бог – отец Ару.

– Так что же, я типа… богиня? – спросила она.

А что, было бы неплохо.

– Нет, – ответил Буу.

– Но Пандавы же считались полубогами! У них было свое божественное оружие. Значит, я – полубогиня, да? – спросила Ару и изучающе посмотрела на свои руки, напрягая их, подобно тому, как делал Человек-паук, когда выпускал паутину. – Значит, я смогу теперь творить магию? У меня есть суперспособности? А мантия?

– Мантии не будет.

– A шляпа?