утилитарностью декоративных признаков, или на стороне Фишера, который показал, как и то и другое связано между собой. Компромиссный вариант Фишера вполне может быть той самой дорогой, ведущей к прихотливым эстетическим крайностям, о которых говорил Дарвин.

Когда предпочитаемый внешний признак (или песня, или танец) приобретает черты экстремальности, он становится самоценным критерием – чем бы он ни был для шалашника, попугая или человека. То, что воспринимается как красота, становится этим признаком. И он сам начинает восприниматься как красота.

Но вот что никак не представляется возможным, так это чтобы птица исполняла необыкновенные песни и танцы, сражалась в поединках и делала выбор, не чувствуя никаких эмоций и не испытывая удовольствия. Когда ара болтаются на ветке вниз головой, хлопая крыльями, и перекрикиваются со своими друзьями, они делают это не просто так.

С точки зрения Ричарда Прама из Йельского университета, перо как материальный объект – это сигнал. Восприятие его как красивого – это оценка. Длинные перья – это просто длинные перья, и ничего больше. Красота не есть свойство объекта как такового. Красивым его делает ощущение, возникающее в мозге. Чувство красоты характерно для развитой психики. Иначе говоря, красота представляет собой нечто вроде перевода. Допустим, электромагнитное излучение с длиной волны в 680 нанометров, проникающее в наш глаз, воспринимается нами как красный цвет. Но красным его делает только наш разум. Некоторые вещи воспринимаются нами как красные, а некоторые – как красивые. Каким образом в мозге формируется впечатление, что мы видим или слышим нечто красивое, – это непостижимая тайна глубинной деятельности наших нервов и наших желез.

Мозг сообщает нам оценку. И побуждение: «Выбирай красивое». Мы отдаем предпочтение гладкой коже и блестящим волосам не потому, что они красивы сами по себе, а потому, что они являются показателями здоровья и молодости, позволяют рассчитывать на безопасный контакт и, возможно, на успешное спаривание.

Но в первый момент рациональная подоплека этих признаков ничуть нас не заботит; мы чувствуем только импульсы. При взгляде на потенциального партнера (не важно, о ком идет речь – о шалашнике или о студенте) оцениваются лишь чисто эстетические признаки: качество и блеск оперения, живость и непринужденность танца, чистота звучания голоса и сложность песни. Никто при этом не проводит анализ крови и не делает биопсию тканей. Особи производят эстетическую оценку, которая либо вызывает влечение, либо побуждает продолжать поиски. Многомиллиардная индустрия средств по уходу за волосами нужна нам не потому, что мы стремимся доказать свою эволюционную пригодность к размножению; она нужна нам просто потому, что людям нравятся красивые волосы. Мы сметаем с полок магазинов всевозможные лосьоны и увлажняющие кремы просто потому, что гладкая чистая кожа – это красиво и приятно. Какой бы ни была глубинная эволюционная причина нашего поведения, на деле им управляют мгновенные поверхностные импульсы. Взгляд проникает не глубже кожи, но зачастую большего нам и не надо.

И это верно для самцов и самок во всем великом множестве живых существ.

Красота

Глава шестая

На этом этапе наших рассуждений необходимо уделить самое пристальное внимание двум очень важным моментам. Во-первых, перед нами встает вопрос: почему так часто самцы конкурируют, а выбирают самки? В значительной мере потому, что во многих случаях самцы выступают как продавцы спермы, довольно дешевого товара. Секс – это рынок покупателя. Самки, владеющие более ценным товаром, имеют возможность просматривать предложения и выбирать. Эта общая истина верна даже для тех многих птиц, у которых самцы участвуют в заботе о потомстве, что очень добавляет ценности роли отца по сравнению с теми ситуациями, когда он выступает только в качестве оплодотворителя. Самки выигрывают, если им удается образовать пару с самцом высокого статуса, поскольку их вклад в производство яиц и выращивание птенцов намного более существен, а значит, и сопряжен с большим риском, нежели просто вклад в производство спермы. Следовательно, самки могут требовать, чтобы самцы демонстрировали свои достоинства, выкладывая товар лицом.

Во-вторых, есть еще одно соображение, и очень важное. Животных часто притягивает то, что, на их взгляд, находят привлекательным другие особи. Это означает вот что: признак, который для животного выглядит привлекательным, также является предметом культурного влияния и социального обучения. Возможно, это покажется вам мелочью, но не заблуждайтесь. Это мощнейший феномен, оказывающий влияние на все аспекты жизни, сквозь любое время и расстояние, до самых дальних ее горизонтов.

Совершенно очевидно, что нас, людей, привлекает то, к чему мы замечаем влечение у других людей. Но оказывается, что социальная власть предпочтения как такового распространена в животном мире на удивление широко. Самкам гуппи нравятся ярко окрашенные самцы, но, если они видят, как большое число самок спаривается с невзрачными самцами, они могут научиться любить их[211]. Зебровые амадины – небольшие птицы семейства астрильдовых, которые часто становятся объектом научных исследований, потому что их легко разводить в неволе, – тоже хороший пример. Если молодая, едва достигшая зрелости самка зебровой амадины видит взрослую самку, спаривающуюся с самцом, у которого белое кольцо на лапке, то и она сама при выборе партнера отдаст предпочтение самцу с белым кольцом[212] (или с красным, или с искусственно приклеенным хохолком с вертикальной либо горизонтальной полоской). Эта склонность «выбирать в партнеры того, кто выглядит похоже на чьего-то партнера», была отмечена также у рыбок моллинезий[213] и даже у плодовых мушек-дрозофил. В тщательно контролируемых экспериментах самки дрозофил отдавали предпочтение либо зеленым, либо розовым самцам в зависимости от того, с какой разновидностью спаривались на их глазах другие мушки[214]. Для большей достоверности я процитирую самих исследователей: «Плодовые мушки наделены пятью когнитивными способностями, которые позволяют им передавать свои предпочтения к партнерам культурным путем, от одного поколения другому, что потенциально способствует возникновению устойчивых традиций (основного признака культуры)». Этот процесс вписывается в «подражание и соответствие». И, как заключают авторы, «культура и подражание могут быть распространены в животном мире значительно шире, чем считалось раньше».

Наращивание брачных декоративных признаков при фишеровском убегании достигает пределов, лишь когда эти украшения, скажем хвостовые перья или рога, превращаются в серьезную обузу. Будь хвост павлина еще немного длиннее, птица бы не смогла летать из-за его тяжести. А если вы поищете картинки с изображением уже вымершего большерогого оленя (который ранее был распространен по всей Евразии, от нынешней Ирландии до Китая), то поймете, как выглядят фатально большие рога.

Среди десятков видов птиц семейства древесницевых, или лесных певунов, населяющих Северную Америку, самки круглый год имеют невзрачное блеклое оперение, тогда как самцы в брачный сезон щеголяют роскошными яркими нарядами.