* * *

На обратном пути с киностудии мы проезжаем вдоль удаленных уголков реки Потхонган. Вдали виднеется новый белый многоквартирный дом типа пригородного. «Вы видите это? – кричит Мин. – Белое здание? Тут я живу».

«В самом деле? Ну, тогда давайте остановимся тут на обед», – подшучиваю я, зная, что никаких денег будет недостаточно, чтобы какая-нибудь инминбанчжан позволила американскому ублюдку зайти внутрь.

«Конечно, почему бы нет? – подхватывает Мин. – Только не сегодня. Когда-нибудь в другой раз, если вы приедете в Пхеньян снова».

«Ха-ха-ха, хорошо!»

«Но это значит, что тебе придется сюда вернуться, – Мин протягивает мне своей скрюченный мизинец. – Ты обещаешь?»

Я захватываю ее мизинец своим: «Обещаю».

Сегодня – последний день занятий. Преподаватели организовали выпускную церемонию в помещении кафедры. Она носит приватный характер – на ней присутствуют только наши учителя, секретарь кафедры, гиды и товарищ Ким. Но всё равно очень приятно. Алек позаботился о том, чтобы всё действо было задокументировано: он поручил Мин снимать наш выпускной, чтобы потом, по возвращении домой, можно было всё это выложить на странички «Tongil Tours» в социальных сетях. Александр превзошел нас всех, заявившись в костюме с галстуком.

Сегодня для нас организована экскурсия по студгородку, которая на практике ограничилась посещением институтского музея, расположившегося в одной из аудиторий на первом этаже. Все так же банально, как это и звучит.

Ранее, в один из дней на этой неделе, Мин привезла нас в фотостудию, расположенную за углом гостиницы «Чхангвансан». Там нас сняли анфас, каждого нарядили в подходящий костюм – спасибо чудотворной силе фотошопа. Сейчас нам вручают сертификаты. Мое фото прикреплено к документу, где печатным шрифтом написано, что «товарищ Трэвис Джеппсен окончил курсы корейского языка в Педагогическом институте имени Ким Хёнчжика». Документ заверен рельефной печатью с эмблемой Министерства образования.

Затем мы позируем вместе с нашими преподавателями для группового фото на фоне институтского здания. Александр, охваченный радостным возбуждением, просит нашу застенчивую кафедральную секретаршу дать ему номер телефона кафедры, чтобы он, может быть, когда-нибудь смог договориться о персональном обучении. Она смущенно хихикает, явно чувствуя неловкость.

«Александр, таким путем сделать это невозможно, – вступает в разговор товарищ Ким. – Тебе придется связаться со мной, если ты захочешь еще раз приехать сюда учиться».

«Почему я не могу обратиться к ним напрямую?» – спрашивает Александр с вызовом.

Мы прощаемся. Я кланяюсь госпоже Пак и жму руки другим преподавателям и секретарю кафедры. Мы залезаем в микроавтобус. Пока мы медленно отъезжаем, пересекая парковку, я оглядываюсь на Пак и машу ей в последний раз. Она видит это и улыбается, коротко машет рукой, а затем быстро поворачивается и уходит, в то время как мы растворяемся в потоке транспорта.

Утренний туман. Через него пробивается луч, оповещая о начале нового дня. Я открываю дверь на балкон и пытаюсь впустить в себя этот свет, чтобы луч пробился и через мой внутренний туман – туман, который застилает мое сознание. Я только что проснулся и встал с постели, но чувствую внутреннюю тяжесть. Мое психическое состояние – это сплошное глубокое расстройство. Я морально изможден, чему частично способствует снотворное, которое мне приходилось принимать почти каждый вечер, чтобы наконец заснуть.

Скоро всё будет в прошлом. Занятия уже закончились. Сегодня мы отправляемся на заключительную экскурсию на выходные.

Я запихиваю в свой рюкзак кое-какую одежду и разные другие вещи. Мин договорилась о том, чтобы мы могли оставить в номерах всё, что нам не понадобится в этой заключительной поездке. Скорее всего, администрации гостиницы эти номера будут не нужны во время нашего отсутствия: кроме редких групп китайских туристов и бизнесменов, мы – единственные гости отеля.

В фойе нас ждет сюрприз. Товарищ Ким стоит вместе с Мин и Ро. «Давайте, поехали закупаться! Всем, что нужно для поездки…»

В машине Ким поздравляет нас с окончанием курсов: «Вы – первые западные студенты, которые прошли программу изучения корейского языка в нашей стране. Вы вошли в историю!»

Он так и сияет, очевидно, он доволен собой не меньше, чем нами. И ему есть чем гордиться. Он распахнул двери одного из самых престижных университетов столицы для внешнего мира. Со стороны это может показаться пустяком, но для Северной Кореи это действительно весьма знаменательное событие. Здесь любой прогресс происходит со скоростью таяния ледников, а каждый шаг вперед, кажется, сопровождается огромным числом шагов назад.

В самой середине улицы Чончхун рассеянная девушка ступает на мостовую, чтобы перейти дорогу как раз перед нами. Вместо того чтобы затормозить, Хва поддает газу и отчаянно гудит, проскакивая буквально в нескольких сантиметрах от девушки. Она оглядывается на нас с ошеломленным выражением лица. Никто не обращает на это внимания. Мы уже привыкли к местным привычкам в сфере дорожного движения.

В универмаге на улице Кванбок Мин и Ким берутся за дело. Они наполняют тележку огромным количеством закусок, пива, воды и сочжу – набирают гораздо больше, чем мы сможем употребить в течение оставшихся трех дней. Ким платит за всё. У меня кончаются воны – местная валюта. Я осознаю, что это может быть одна из последних возможностей сохранить себе парочку Кимов в качестве сувенира. Поэтому я меняю свои евро в деревянном киоске на первом этаже, где располагается пункт обмена валюты. Я получаю несколько старых и новых банкнот достоинством в 5000 вон – самых крупных из имеющихся в обращении. Каждая такая купюра стоит меньше доллара по неофициальному обменному курсу, которым все пользуются. (Сильно сбивает с толку то, что цены во всех магазинах указаны в соответствии с официальным обменным курсом, установленным правительством; этим курсом в реальной жизни никто не пользуется, поэтому у владельцев и кассиров всех магазинчиков под рукой есть калькуляторы для сложных арифметических подсчетов, необходимых для того, чтобы установить окончательную цену в зависимости от того, платите ли вы в вонах или в одной из предпочитаемых тут иностранных валют: американских долларах, евро или китайских юанях.) На старых банкнотах изображен лик Великого Вождя; на новых – место его рождения. Если верить слухам, власти готовятся к выпуску банкнот достоинством в 10 000 северокорейских вон, поэтому возникла необходимость «расчистить» поле для образа отца (который должен красоваться на банкноте самого высокого достоинства). Однако пока это только домыслы.

Когда мы загружаем машину покупками, Ким спрашивает меня, жду ли я этой поездки с нетерпением. «Ты был в горах Кымгансан до этого?» Я отвечаю, что нет, но я бывал в Вонсане – где была наша остановка в этом путешествии.