Лайл покачал головой:

– Нет, дорогая. Дело не в том, что я не верю в тебя. Просто ты… ну… у тебя не слишком твердый характер. А театральный мир очень жесток. У меня ведь двоюродный брат актер, там огромная конкуренция, толпы людей сражаются за место под солнцем. – Внезапно его лицо прояснилось. – Подожди-ка! А разве многие хотят петь в опере? Сейчас ведь никто туда и не ходит, разве что старики. Значит, не будет большой конкуренции.

Я не могла больше этого терпеть. Пыталась, но не вышло. Я взбесилась:

– Лайл, дорогой, свет очей моих, ты сравниваешь меня со своим кузеном, так называемым актером, который на протяжении всей своей карьеры снялся в единственном рекламном ролике, да и то рекламировал мазь от геморроя? И ты считаешь, что мне, возможно, повезет, потому что… постой, как ты сказал? – Я пыталась перевести дух, но безуспешно – такой дикий смех меня разобрал. – Подожди, я вспомнила. «Потому что в оперу ходят одни старики» и «не будет большой конкуренции»? – Тут я уже держалась за бок, потому что в нем закололо.

Хуже всего было то, что он кивал. Более того – с улыбкой. Кивал и улыбался, довольный тем, как хорошо разрешил дилемму с моей «затеей».

Его полная бестолковость мгновенно отрезвила меня.

– Ты и правда не понимаешь, насколько сильно меня обидел?

По озадаченному выражению лица Лайла я поняла, что он действительно не понимал.

– Что? Я пытаюсь поддержать тебя, раз это так важно, но, надо признаться, хотел бы поставить кое-какие условия. Скажем, если тебя возьмут в «Сиэтл-опера», то можешь попеть два года, а потом обсудим перспективу рождения детей. Ты ведь не молодеешь. – Лайл вновь улыбнулся и добавил доверительным шепотом: – Винс и Куки говорят, что не стоит затягивать, – зачем нам проблемы со старыми яйцеклетками?

«Не может быть. Ушам своим не верю…»

– Неужели ты обсуждал… такой интимный вопрос, как мой репродуктивный статус, с Винсом и Куки?! – заорала я, окончательно выведенная из терпения. – Умоляю, скажи, что у вас с Винсом и этой глупой курицей, его женушкой, не было разговора о нашем будущем, где в одном предложении звучали бы слова «Брианна» и «яйцеклетка»! – Я вскочила, оттолкнув стул, выпрямилась во все свои пять футов и четыре дюйма (без обуви) и гневно взглянула на него: – Скажи. Сейчас же. Что. Ты. Не. Обсуждал. С ними. Мои. Яйцеклетки!

Лайл ерзал на стуле, но старался не смотреть на меня. И не произнес ни слова в свое оправдание. Мне пришлось пялиться на его макушку, так как он вдруг обнаружил что-то очень захватывающее на деревянной поверхности стола, и тут мне на ум сам собой пришел четкий и ясный ответ: «Мы не сможем жить вместе. Наши желания не совпадают. Или по крайней мере не совпадает график их осуществления. Мне придется либо отказаться от мечты об опере, раз и навсегда смирившись с этим, либо жить, ненавидя Лайла за то, что он заставил меня бросить карьеру».

Такая семейная жизнь заканчивается озлоблением, разводом и дележкой детей в суде.

– Я не смогу так жить, – заявила я, чувствуя, как в животе пылает огромный огненный шар сожаления.

– Что? – Лайл в недоумении поднял взгляд. – Не сможешь жить со старыми яйцеклетками? О чем вообще раз говор?

Ссутулившись, я села подле него, чтобы объяснить, почему снимаю с руки кольцо. Забавно, раньше я не осознавала тяжести этого бриллианта: кольцо весило, на верное, не меньше пятидесяти фунтов.

Во всяком случае, именно настолько мне стало легче, когда я его наконец сняла.

* * *

После ухода Лайла прошло несколько часов, я все продолжала сидеть на диване, злая и измученная, но способная наконец осознать и принять реальность расставания с ним. Завернувшись в старое одеяло, подумала, что, наверное, выплакала за одну ночь запас слез, рассчитанный на целую жизнь.

Сомнения безжалостно терзали меня, поднимая из глубины души затаенные страхи.

А вдруг я провалюсь на прослушивании? Тогда у меня не будет ни семьи, ни карьеры.

А если никогда больше не найду такого преданного и заботливого мужчину, как Лайл? Тогда я закончу свои дни в тоске и одиночестве.

Неужели я только что совершила самую ужасную ошибку в жизни?

«Не грусти, Бри. Ты еще молода. Еще успеешь наделать более серьезных ошибок».

От этой мысли я загрустила еще сильнее и решила лечь в постель, чтобы хоть немного поспать перед очередным рабочим днем. Направилась в спальню, волоча за собой одеяло, и тут меня осенила самая страшная мысль: «Придется сообщить маме, что свадьбы не будет».

Я застыла, охваченная ужасом: что скажет мама? Но тут крошечная искорка оптимизма, тлевшая где-то в самом даль нем уголке сердца, заявила о себе: «Зато проблема с фиолетовыми платьями подружек невесты полностью решена».

Я разразилась смехом и не могла остановиться, пока не опровергла собственное предположение: у меня еще остались слезы, и немало.

Бри ужасно выглядит этим утром. Я спросила, все ли у нее в порядке, но она лишь кивнула, не глядя не меня. Лицо такое, будто она очень долго плакала, – бледное и очень… вымытое. Я никогда так не выгляжу – за исключением недавнего случая, – но умею распознавать признаки.

Не стала вытягивать у Бри подробности, но подумала, что ее личная жизнь, наверное, не так безоблачна, как я представляла. По-видимому, у всех бывают трудности.

Прекрасно. Теперь у меня депрессия. Хорошо хоть, что после работы я иду на загадочное «несвидание» со Стивом, – есть чем себя подбодрить.

Бри стучится в приоткрытую дверь:

– Кирби, на второй линии ваша мама. Она, наверное, по ошибке попала ко мне.

– Спасибо, Бри.

Моя помощница поворачивается, намереваясь уйти, а я делаю глубокий вдох, глядя на телефон. На днях мы с мамой выяснили кое-какие вопросы, больше всего терзавшие меня на протяжении нескольких лет. Почему-то говорить с ней, обнимая спящую Лорен, оказалось легче. Наши отношения еще не успели «полностью наладиться», но прогресс налицо.

– Привет, мам. Как ты?

– Кирби, я так рада, что застала тебя! Прости, что отрываю от работы. Знаю, ты очень занята… Стоп! – Она останавливается и смеется. – Нет, я не буду извиняться, что отрываю. Я тоже важная часть твоей жизни.

– Да, – улыбаюсь я. – Так что случилось?

– Кирби, я так рада! Твой двоюродный брат едет на выходные в Сиэтл, и он обещал подвезти меня! Так что я смогу навестить тебя и помочь собрать вещи.

– Здорово, мам, – говорю я и понимаю, что не лгу.

Это действительно здорово.

– Я запланировала пообедать в субботу с подругами, но у нас останется вечер, а в воскресенье я провожу тебя в аэропорт. – Мама переполнена эмоциями, я тоже немного взволнована.