проникал сквозь широкие листья дуба и вяза, господствовавшие в роще, через которую они шли.

Желудок Кори сжался внезапно, будто кто-то обвязал веревкой его внутренности и вытаскивал их наружу. Он бы обвинил в этом полевку, которую проглотил прошлой ночью, но знал лучше. Остановившись, он увидел впереди себя Бортена и Мариэль. Затем он оглянулся на тропу, которую они оставили позади.

Он глубоко вдохнул, затем похлопал по своему аптечному поясу и рукояти ножа.

— Хорошо. Полагаю, дальше я уже не пройду сегодня. Мариэль!

Девушка остановилась и посмотрела на него с вопросом. Кори шагнул вперед и вручил ей посох Эолин.

— Будь хорошей магой и верни это своей наставнице, когда увидишь ее снова, — сказал он. — Верни его целым, или она обязательно обвинит меня во всех повреждениях на посохе.

— Я не понимаю.

— А ты, Бортен, — Кори повернулся к рыцарю. — Мне не хочется это признавать, но ты хороший человек. Достойный слуга Короля и искусный защитник маг. Оберегай ее, так как я очень хотел бы увидеть ее снова.

— Что ты задумал? — с подозрением сказал Бортен.

Кори кашлянул, непривычный к неопределенности, к нервному сгибанию рук.

— Похоже, я возвращаюсь. Да, это я собираюсь сделать. Вернусь и пойду за этой армией.

Звон металла, и Кори обнаружил острие меча Бортена у своего горла.

— Похоже, ты недоволен моим решением.

— Я был бы очень рад, если бы тебя не было с нами, маг Кори. Но если ты попадешь в плен — или, что еще хуже, добровольно сдашься, что меня не удивило бы, — то, что они узнают от тебя, вполне может уничтожить нас. Я убью тебя, прежде чем позволю тебе вернуться туда.

Кори взглянул на Мариэль, которая смотрела на них широко раскрытыми глазами. Он смиренно вздохнул.

— Я возвращаюсь, потому что с ними Адиана.

— Что? — возглас Мариэль спугнул небольшую стайку птиц с соседней ели.

— Тише, дитя! — выругался Кори. — Или они нас найдут.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Бортен.

— Я был там прошлой ночью как Лис. Я не собирался входить в их лагерь, но по прихоти забрел внутрь. Вот тогда я ее и увидел.

— Почему ты нам не сказал? — тон Мариэль был сердитым.

— Потому что я счел за лучшее, чтобы вы — особенно ты, юная мага — не знали, — он встретился взглядом с Бортеном. — На нее претендовал один из офицеров, человек очень высокого ранга, хотя, боюсь, недостаточно высокого, чтобы заслуживать ее.

Бортен опустил меч, хотя на его лице оставалось сомнение.

Мариэль расхаживала рядом с ними, двигая руками, словно вытягивая слова из воздуха.

— Если бы ты сказал нам, мы могли бы как-нибудь спасти ее и забрать с собой! Мы все еще можем взять ее с собой. Возможно, она знает, где Катарина и Таша, и мы снова будем вместе. Весь шабаш, как прежде.

Она остановилась и решительно посмотрела на них обоих.

— Мы должны вернуться. Мы должны освободить ее.

— О, ради богов, не будь дурой! — сказал Кори. — Даже если бы не было армии, окружавшей Адиану, к настоящему времени командир Сырнте связал ее разум со своим. В тот момент, когда она увидит кого-то, кого узнает, он узнает. Этот человек будет схвачен, подвергнут пыткам и убит.

— Но девочки…

— Девочки мертвы.

Мариэль ошеломленно уставилась на него. Ее глаза наполнились слезами, будто он ударил ее по лицу.

— Я видел это в ее ауре, — Кори смягчил тон. — Все, что когда-то было дорого Адиане, ушло. Девочки нам не помогут, Мариэль, и Адиане тоже.

— Тогда зачем возвращаться? — спросил Бортен, прищурив глаза.

— Потому что я не могу… — запнулся Кори. С его губ сорвался самоуничижительный смех. Кто бы мог подумать, что он поддастся такой сентиментальности? — Я не могу найти в себе силы бросить ее. Во время восстания Эрнана, когда меня арестовали в Селкинсене, Адиана была единственной, кто преследовал меня. Каким-то образом она убедила Келию и Ришону дать ей группу воинов, которые могли бы меня спасти. Это была дурацкая миссия, и, к счастью для нее, к тому времени, как они прибыли в Селкинсен, я уже давно был доставлен в Королевский город. В противном случае она бы умерла, пытаясь освободить меня, а я ничего не мог с этим поделать. Когда они упустили возможность, Адиана отправила воинов к Эрнану и в одиночку отправилась в Мойсехен. Там она ждала день за днем, ночь за ночью, уверенная, что утром меня публично обезглавят или сожгут. Она ждала, потому что не хотела, чтобы я умер один, без друга.

Мариэль нахмурилась. Она покачала головой.

— Госпожа Адиана часто рассказывала истории о восстании, но не такие.

— Наверное, ей было неприятно узнать потом, что я томился не в прогорклой темнице, а поселился в качестве королевского гостя в роскошных покоях Восточной башни, добровольно предав дело Эрнана. Я сама не слышал этой истории от Адианы. Мне сказала Рената. Я до сих пор не понимал, как сильно меня тронула ее преданность.

Кори посмотрел на Бортена.

— Адиана страдает от мучительного расчленения духа руками сырнте. Возможно, я не смогу спасти ее, но я могу стать свидетелем ее судьбы как друг и быть рядом, когда она встретит свой самый темный час.

Долгое время никто ничего не говорил. Во влажном воздухе жужжали насекомые, на ветру шелестели листья, мимо их ног пробежал бурундук.

Мариэль повернулась к мужчинам спиной и подошла к ближайшему вязу, где прислонилась к стволу и молча смотрела на лес.

Бортен вложил свой меч в ножны.

— Иди, — сказал он. — Да пребудут с тобой боги.

Кори кивнул и задержал взгляд на стройной спине Мариэль, прежде чем отправиться в путь.

Он прошел шагов тридцать, когда крик Мариэль остановил его. Девушка прибежала, тяжело дыша, по ее щекам текли слезы.

Она сунула посох ему в руки.

— Возьми это.

— Мариэль, я не могу рисковать…

— Пожалуйста. Лес говорит мне, что тебе это понадобится больше, чем мне.

— Ясно, — он сомневался в ее рассказе, но не мог отрицать чувство безопасности, которое он находил в резонировании гладкого дуба.

— Ты должен сказать Адиане… — ее слова прервал всхлип. Судорожно вдохнув, она расправила плечи и вытерла слезы. — Если ты найдешь способ, пожалуйста, сообщи Адиане, что мы с ней. Мы всегда с ней. Наша любовь к ней никогда не закончится.

Кори обнял Мариэль рукой и крепко прижал ее к своей груди.

— Вот почему, — пробормотал он, прижавшись губами к ее лбу, — маги никогда не будут побеждены.