– Доктор, объясните мне, что происходит? Я просыпаюсь, а на соседней кровати лежит голый мужчина. А я? Мне-то куда деваться?! Я же – женщина! Хоть бы мое мнение спросили. Еще приставать ко мне начнет…

Невский молча прошел к раненому, поднял упавшую на пол простынь, заботливо укрыл спящего, проверил подачу лекарства по капельнице. Потом повернулся к его соседке:

– Извините нас, Марина, но этого раненого офицера больше некуда было положить, мы закончили операцию уже ночью, вы спали. И потом, он не в том состоянии сейчас, что бы к вам приставать. Очень много крови потерял. Я сейчас между вами поставлю ширму – он вас и не увидит.

Старший лейтенант вытянул из угла сложенную ширму, установил ее между кроватями. Ею практически не пользовались за ненадобностью. Марина сразу сменила гнев на милость, буркнула «спасибо».

Позднее капитана перевязали прямо в палате, сменили повязки на голове и бедре, вновь наладили переливание крови. Марина все это время напряженно прислушивалась к голосам за ширмой. Когда Невский проходил уже на выход, она позвала его шепотом:

– Александр! Как дела у офицера? Как его фамилия?

Невский не успел рта открыть, как услышал слабый голос:

– Привет, соседка! Я – Павел по фамилии Любимый, капитан.

У него, действительно, была такая красивая фамилия. Марина поспешно ответила:

– Марина. Очень приятно.

Невский решил удалиться:

– Пока, не скучайте тут вдвоем.

День и вечер прошел в обычных хлопотах на работе, не было даже времени, чтобы наведаться в реанимацию. Только на следующий день Александр забежал в палату реанимации. Марина сидела у постели Павла, они увлеченно беседовали, «пожирая друг друга глазами».

Невский хотел тихонько выйти, чтобы не мешать. Но в этот момент приехала каталка за раненым – Зыков решил его перевязать в чистой перевязочной, промыть как следует полость раны. Александр помог санитару переложить офицера и выкатить его в коридор. Услышал голос Марины, вернулся в палату.

– Саша, ты мой друг?

– Да, конечно.

– Пожалуйста, узнай, что сможешь о капитане. Он говорит, что вдовец, что есть сын шести лет, воспитывал его один. Жена его погибла три года назад. А сейчас сын живет с его матерью. Врет, наверное. Я тут всяких экземпляров навидалась. Боюсь уже людям верить. Понравился мне Павел, понимаешь. Что-то в сердце «екнуло». Настоящая любовь возникает сразу, и не потому, что ты хочешь кого-то «заарканить».

– Хорошо, Марина. Я все понял. Сделаю. Дождешься до вечера?

– Один большой писатель, кажется Маркес, сказал: «Кто ждет многого, дождется и малого». Кажется, я ждала его всю жизнь, а уж до вечера дотяну, – она робко улыбнулась.

Невский кивнул на прощанье и быстро вышел. Амурского он нашел быстро у приемного отделения. Передал просьбу. Владимир сразу оживился, обещал через своих «агентов» в штабе все выяснить в отделе кадров.

Уже под вечер он доложил результаты «расследований». Да, этот офицер не женат. Сыну 6 лет, живет сейчас у бабушки во Владимире. Павел служит уже второй год, скоро заменяется – в конце года. Имеет два ордена «Красной Звезды» и медаль «За отвагу». Геройский парень! Очень уважаемый офицер. Невероятной смелости и мужества человек.

Еще Амурский, по рекомендации «агентов», переговорил с товарищем Любимого. Вместе служат в саперной роте, а до этого в Союзе тоже в одной части служили, знал хорошо и жену Павла. Она погибла при ДТП, когда сам капитан и был за рулем – хотя не по его вине. Офицер отделался легкими ушибами, а жена получила тяжелые травмы, не довезли ее до больницы с окраины Владимира, где и произошла трагедия. После похорон парень очень переживал. Хотел даже с собой покончить – успели вынуть его из петли в каптерке прямо. Потом он запил «по-черному», перестал даже на службу выходить, чуть из армии не выгнали. С сыном вот своим не нашел понимания, тот винит отца в гибели мамы. Так с бабушкой и живет последние годы. Попросился сам в Афган. Все смерти ищет. Это его второе ранение, правда, до этого было полегче – в руку, тоже в медроте лежал еще летом прошлого года. А сейчас, чем ближе возвращение домой, тем Павел становится все беспокойнее, не хочет возвращаться.

Все эти данные Амурский старательно зачитал хирургу по записям в своей тетради, потом аккуратно свернул тетрадку и кивнул головой на прощание.

Невский сразу отправился в реанимацию. Марина сидела у постели Павла и старательно его слушала, кивая головой. Хирург сделал ей знак, а затем под видом перевязки вызвал в коридор. Александр, стараясь быть точным, почти дословно передал информацию. Марина радостно «вспыхнула»:

– Теперь он мой! Никому не отдам! Как там пела Любовь Орлова: «Сердце бьется, бьется, бьется и добьется своего!»

Она чмокнула Невского и скрылась в палате.

Вечером Невский опять остался без общения с интересной пациенткой – она не отходила от Павла ни на шаг. Поила соком, давала есть бульон с ложечки. Очень трогательно за ним ухаживала, даже забывая про свой оперированный живот…

12

На следующий день Невский забежал на минутку в реанимацию. Марина, как уже обычно, сидела за ширмой у кровати Павла, они говорили о воспитании детей. Он невольно заслушался.

– Ты, Паша, не переживай. Все у тебя с сыном наладится. Я верю, что ты его очень любишь. Конечно, настоящие родители искренне любят своих детей. Но очень часто не могут показать и дать почувствовать детям свою любовь. А это очень важно. Поверь, существенную роль в отношениях родителя и ребенка играет контакт глаз. Ты просто смотришь в глаза ребенка, причем важно, чтобы твои глаза и глаза ребенка были на одном уровне. Дай ребенку понять, что он самый ценный, самый любимый человек в твоей жизни, твое главное «дело». Обретая уверенность в родительской любви, ребенок без всяких поучений будет стараться делать все как следует. Никакие подарки и удовольствия не смогут заменить искренней любви, внимательного общения, нежного взгляда, теплого прикосновения. Хотя для многих родителей очень соблазнительно прятаться за подарки, так как это требует гораздо меньше времени и душевных сил. Но потраченное время возвернется сторицей. Ребенок должен дышать воздухом своей семьи, купаться в любви. Верь мне, я сама мать. И твоему сынишке мать нужна. Такое время, скоро ему в школу. Он скучает по женской ласке.

– Где же ее взять-то?

Невский, стараясь не шуметь, тихо вышел и прикрыл плотно дверь палаты.

На следующее утро Марину первой пригласили на перевязку в чистую перевязочную. Наступил седьмой день после операции – пора было снимать швы. Все зажило первичным натяжением к большой радости хирурга.

– А когда вы меня будете выписывать?

– Можно прямо сейчас, – Невский смазал свежий шов зеленкой, наклеил чистую повязку. – Через пару дней еще зайдешь на контрольный осмотр. Но, думаю, все будет нормально.