Но Кайл решил рисковать по крупному. До сих пор Пирсу все сходило с рук безнаказанно. А что, если подключить его к расследованию моего дела? Тогда появилась бы возможность одновременно и наблюдать за ним, и оказывать на него известное давление. Кайл считал, что Пирс не сможет отказаться от такого выгодного предложения. Это бы тешило его эго и укрепило бы и без того впечатляющую самоуверенность.

– Пирс должен оступиться в самое ближайшее время, – напомнила Сондра Гринберг. – Поверьте моим словам. Я, конечно, не могу сказать точно, что сейчас происходит у него в голове, но он исчерпал уже все свои лимиты.

Я был полностью согласен с Гринберг:

– Могу даже предположить, что произойдет в недалеком будущем. Две личности начинают снова сливаться воедино. Сейчас идет процесс уменьшения роли Томаса Пирса. Мне кажется, что Пирс заставит мистера Смита уничтожить Саймона Конклина.

Сэмпсон наклонился ко мне и прошептал в самое ухо:

– Я считаю, что тебе уже пора познакомиться и с мистером Пирсом, и с мистером Смитом.

Итак, приближался момент развязки. Во всяком случае, мы все на это рассчитывали.

В Принстоне к семи вечера все было уже готово. Нам казалось, что мы продумали каждую мелочь, каждую деталь предстоящей операции.

Как Пирсу удалось завершить свой обряд черной магии, остается неизвестным. Свидетелей не осталось, поскольку все они умерли.

Кайл Крейг боялся, что мы никогда не поймаем Пирса и никогда не сумеем задержать его более чем на сорок восемь часов. Кайл был убежден в том, что Пирс не только умнее Сонеджи, но и гораздо смекалистей любого из нас.

Поначалу Кайл никак не хотел впутывать Пирса в расследование дела мистера Смита, но в конце концов ему пришлось сдаться. Кайл начал наблюдать за Пирсом, прислушиваться к нему и постепенно стал понимать, что Пирс непосредственно связан с мистером Смитом, по крайней мере, в убийстве Изабеллы Калайс.

Однако Пирс действовал крайне осторожно и никогда не совершал ошибок. Он всегда тщательно заметал следы. Затем произошло нечто непредвиденное. Пирса видели во Франкфурте в тот же самый день, когда был похищен человек. Предположительно, Томас в это время должен был находиться в Риме.

Но и этого было достаточно, чтобы Кайл одобрил обыск в квартире Пирса в Кембридже. И хотя ничего подозрительного найдено не было, Крейг не сдавался. Он подключил к работе экспертов по компьютерам. Они и раньше предполагали, что Пирс отсылает сообщения от Смита себе самому, но никаких прямых доказательств у них пока не было. Затем Пирса видели в Париже в тот самый день, когда пропал доктор Абель Сант. Правда, в своих дневниках Томас утверждал, что весь день пробыл в Лондоне. И хотя это открытие произошло случайно, теперь Кайл был уверен в том, что Пирс и есть знаменитый убийца.

Как, впрочем, считал и я сам.

Теперь нам требовались неопровержимые доказательства.

Около полусотни агентов ФБР работали в тот вечер в Принстоне, городе, который казался самым последним местом во всем мире, где могло бы произойти интригующее убийство или появиться известный преступник.

Сэмпсон и я замерли в ожидании, сидя в темном седане на тихой улочке. Хотя мы не являлись членами основной группы наблюдения, но оставались поблизости.

Мы не отдалялись от Пирса больше чем на одну-две мили. Сэмпсон чувствовал себя неуютно и был особенно раздражителен. То, что должно было разрешиться сегодня, имело для него большое значение. Слишком много всего он имел лично против Пирса.

У меня имелась и своя причина находиться сейчас здесь, в Принстоне. Мне хотелось самому поговорить с Саймоном Конклином, чтобы выяснить кое-что. К сожалению, сейчас между нами встал Томас Пирс.

Итак, мы находились в нескольких кварталах от гостиницы «Мариотт», где остановился Пирс.

– Ну и план! – покачал головой Сэмпсон, пока мы сидели в машине.

– ФБР уже пыталось поймать его. Кайл считает, что его программа сработает. Он чувствует, что Пирс никак не может успокоиться насчет расследования моего дела. Для него это как бы заключительное испытание. Кто его знает?

Глаза Сэмпсона сузились. Я узнал этот острый, понимающий взгляд:

– А тебе самому так и не пришлось принять участия во всем этом дерьме, да?

– Ну, я только высказал предположение, что Томас согласится на это расследование, хотя бы ради собственного эго. Кроме того, я прекрасно знаю, насколько самоуверен Пирс, и это тоже помогает ему уходить от нас.

Джон закатил глаза. Эта привычка у него выработалась еще тогда, когда нам было лет по десять.

– Да, возможно, все это так. Но, между прочим, он еще больший зануда, чем ты, и работать с ним еще сложнее, чем с тобой. Просто дерьмо какое-то, если тебе нужно уточнение.

Ночь черным одеялом опускалась на университетский городок, а мы продолжали мужественно ждать в автомобиле. Меня снова и снова пронзало ощущение «дежа вю». Джон Сэмпсон и Алекс Кросс поджидают преступника на своем боевом посту.

– А ты все еще любишь меня? – ухмыльнулся Джон. Он не так уж часто становится легкомысленным, но когда на него это находит – берегись! – Ты меня любишь. Шоколадка?

– Конечно, громила, – заверил я, аккуратно кладя ему ладонь на бедро.

Он ударил меня в плечо, и довольно сильно. У меня сразу же онемела рука, а пальцы свело. Да, этот парень умеет драться!

– Я хочу сам разделаться с Томасом Пирсом! – вдруг заорал Сэмпсон. – Сам!

– Разделаемся с Томасом Пирсом! – тут же подхватил я. – И с мистером Смитом тоже!

– Так разделаемся же! – орали мы вместе нараспев. И тогда я понял: все понемногу становится на свои места.

Ура!

Мы снова вместе!

Томас Пирс ощущал себя непобедимым. Его просто никто не мог остановить.

Он ждал и не двигался, словно впал в транс. Сейчас ему вспомнилась Изабелла. Он почти видел ее прекрасное лицо, ее милую улыбку. Откуда-то издалека донесся ее голос. Пирс не шевелился до тех пор, пока в комнате не зажегся свет и перед ним не предстал Саймон Конклин.

– В доме незнакомец, – зашептал Томас. – Ничего не напоминает? Ты уже догадываешься, о чем пойдет речь, Конклин?

В лоб вошедшему почти упирался «магнум» калибра 357. Если сейчас пистолет выстрелит, то труп свалится прямо у входной двери и покатится по ступенькам веранды.

– Какого…? – в ярком свете глаза Конклина часто моргали. Затем они привыкли к освещению и стали злыми. – Это незаконно! – взвыл Саймон. – Вы не имеете никакого права находиться в моем доме! Убирайтесь отсюда ко всем чертям!

Пирс не смог сдержать улыбку. Да, он очень ценил всевозможный юмор, хотя иногда он больше раздражал его. Томас поднялся с кресла, в котором так удобно устроился, не опуская при этом пистолета.