— Девочка-мальчик, возможно ли это?

— Принцесса, клянусь!

Тут бы принцесса расплакалась от охвативших ее чувств, но в это самое мгновение из коридора послышался негромкий, басовитый звон гонга.

Амеда в испуге вытаращила глаза.

— Это мой отец! — прошептала принцесса. — Тебе нужно уйти!

Калиф был уже совсем близко — было слышно, как он отдает какие-то распоряжения своей свите. Амеда бросила взгляд на окна, но принцесса решительно покачала головой.

— Туда!

— Туда?

Времени объяснять не было. Принцесса махнула рукой и указала в дальний угол.

— За ширмой — коридор для прислуги. Ты сумеешь убежать по нему, я уверена.

На миг, на краткий миг Амеда и принцесса обнялись, губы девочки поцеловали воздух.

Голос калифа звучал все ближе и ближе.

— Погоди, — выдохнула принцесса. — Я должна дать тебе кое-что... на память. Ключ, который ты повернула в замке, когда вошла в мои покои. Возьми его. Сохрани его.

Амеда бросилась за ключом, набросила халат. Повинуясь безотчетному порыву, неловко схватила мешочек с кристаллом. Принцесса протянула руку, боясь, что кристалл выпадет на пол... Но вдруг полыхнуло темное пламя. Принцесса ахнула. Кристалл дрожал в ее призрачных руках. По ее предплечью взвилась черная молния.

Но в следующий миг молния угасла, а кристалл исчез.

— Мерцалочка! Мерцалочка! — донесся из-за двери голос калифа.

Амеда, забыв об опасности, воскликнула:

— Принцесса, что стряслось? Что я наделала?

— Что это был за камень?

— Я не знаю! Я...

— Ты попала ко мне из-за волшебства — наверняка это так. О, ты не должна была давать мне этот камень, не должна была!

— Мерцалочка! Мерцалочка! — торжественно окликал дочь из-за двери калиф.

Принцесса развернулась к двери. Отец разыгрывал всегдашний спектакль. В следующее мгновение он должен был распахнуть дверь.

— Беги, беги скорее! Уходи!

— Я ухожу, но вернусь. — Последовал еще один, последний, полувоздушный поцелуй. — А когда я вернусь, я освобожу тебя от злых чар, принцесса!

Но принцесса Бела Дона, охваченная сильнейшей тревогой, вымученно улыбнулась и приготовилась ко встрече с отцом.

— Тс-с-с! — Чья-то рука зажала рот Амеды. Девушка и девчонка-сорванец вывалились в коридор через потайную дверь за ширмой.

— Ты кто?

— Я знаю все. Я тебе помогу. Скорее! Пошли!

Калиф уже ласково ворковал, уговаривал дочь быть хорошей девочкой... самой хорошей и доброй девочкой и немножко померцать нынче вечером...

В покоях принцессы было светло, а в коридоре стоял непроницаемый мрак.

Ката бежала первой, Амеда старалась от нее не отставать.

— Куда?

— Сюда. Нет — сюда, — выдохнула на бегу Ката.

Кровь бешено стучала у нее в висках. Как ей хотелось остановиться, развернуться, схватить девчонку за плечи и потребовать у нее ответов на множество вопросов... «Кто ты такая?», «Откуда ты взялась?», «Что это был за камень?» Пока Ката понимала одно: тут кроется какая-то тайна, и эту тайну следует раскрыть.

Голоса.

— Быстрее!

Ката прижалась к стене спиной и схватила за руку Амеду. Совсем близко был поворот, где темный проход соединялся с другим, пересекающим его. Впереди вспыхнуло пламя факела.

— ...и самые лучшие подушки!

— И сениль! Драгоценные шнуры из сенили!

— И амалийская ширма!

— У-у-у!

— Да, мой милый, да. Бесценная ширма...

Мимо, в опасной близости от притаившихся у стены беглянок, спешно прошествовали двое евнухов. Ката старалась не дышать, но все же ощутила запах дыма.

Пожар! А она и забыла.

Но, похоже, пострадала не только мебель. Судя по фразам, которыми на ходу перебрасывались евнухи, гарем пережил тяжелый удар. Видимо, матери-Мадане грозило разорение. Не стоило ей так миндальничать с этим грязным метисом. Она совсем утратила чутье на людей — так поговаривали некоторые. Но казначей не допустит разорения, ни за что не допустит. Слишком важная статья дохода. Ходили такие слухи, будто бы очень скоро Эли Оли Али с позором прогонят и что его место займет Каска Далла, и пусть тогда мать-Мадана вопит и причитает, а уж она точно развопится...

— ...Сначала сестрица Эли.

— А теперь еще и это. Белянка пропала, кто бы в такое мог поверить?

— Ее разыщут. А потом продадут, ты уж мне поверь.

— Да, поведут на невольничий рынок — это точно, не ходи к гадалке. Так ей и надо...

Евнухи ушли.

— Куда теперь?

— Сюда. Нет... сюда!

— Ты уверена?

— Не совсем... Но...

Ката вдруг словно услышала безмолвный зов. Звери. Солнце. Да, она знала дорогу к воле.

Потом снова послышались голоса — другие. Крики. И эхо криков.

— Она не могла уйти далеко! Она где-то здесь!

— Белянка! Беляночка! Ну, покажись! Где ты прячешься? Не будь дурочкой!

— Скорее! — прошептала Ката.

Они юркнули за угол. В конце коридора виднелась открытая дверь, а за ней — свет солнца.

Амеда и Ката опрометью бросились туда.

Они выбежали на террасу. Ниже баллюстрады тянулась ощетинившаяся острыми железными кольями стена, а за стеной — крыши, купола, минареты.

— Нужно перепрыгнуть на ту сторону!

— Но... слишком далеко...

— Колья — они слишком острые...

— И стена...

— А высоко ли?

Они перегнулись через балюстраду... и ахнули. Только теперь Ката поняла, что означал жгучий зов, который она ощутила, когда бежала по темному проходу.

— Кобры!

— Что?

— Яма с кобрами. Ею обрамлена женская половина дворца.

— Белянка! Белянка! — Крики слышались уже где-то рядом.

Амеда вспрыгнула на балюстраду.

— Подожди! Дай мне туфлю!

— Что?

— Не спорь со мной! Не время пререкаться!

Ката сорвала с себя сари, проворно скрутила из длинного полотнища ткани веревку и привязала к одному ее концу туфлю Амеды, как отвес.

— Бросить сможешь?

— Само собой, смогу! — радостно отвечала Амеда.

— Брось веревку так, чтобы туфля застряла между двумя кольями, а потом натяни посильнее. Спрыгнешь вниз, потом забирайся на стену. Перелезешь через колья — и прыгай! Поняла? Ты первая — скорее!