Адолин вернулся в раздевалку, где его уже ждали брат и тетушка. Буреотец, у него вспотели руки! Даже отправляясь на битву, когда его жизни угрожала настоящая опасность, он не чувствовал такого волнения.

Тетушка Навани только что закончила рисовать охранный глиф. Отложив ручку-кисть, она отошла от постамента и подняла знак – ярко-красный на белой ткани, – чтобы показать Адолину.

– Победа? – наугад спросил он.

Навани опустила ткань, вскинула бровь.

– Что такое?

Вошли его оружейники, неся части осколочного доспеха.

– Тут написано: «Безопасность и слава», – объяснила Навани. – Тебе бы стоило подучить глифы, Адолин, они не кусаются.

Он пожал плечами:

– Никогда не считал их такими уж важными.

– Ладно. – Навани почтительно сложила молитву и поместила ее на жаровню. – Надеюсь, в конце концов у тебя появится жена, которая будет и читать глифы, и рисовать их.

Адолин склонил голову, как полагалось делать, пока молитва горела. Пайлиах свидетельница, сейчас не время оскорблять Всемогущего. Но когда все закончилось, он посмотрел на Навани.

– Есть новости о корабле?

Они ждали, что Ясна пошлет весточку, когда достигнет Мелководных Крипт, но ничего не пришло. Навани списалась с конторой портового управляющего в том далеком городе и получила ответ: «Услада ветра» в Мелководных Криптах не появлялась. Корабль опаздывал на целую неделю.

Она небрежно взмахнула рукой:

– Ясна на борту.

– Знаю, тетушка, – сказал Адолин и переступил с ноги на ногу, ощущая тревогу. Что же произошло? Может, корабль настигла Великая буря? А как быть с этой девушкой, на которой ему предстоит жениться, если Ясна добьется своего?

– Раз корабль задерживается, значит Ясна что-то задумала, – проговорила Навани. – Вот увидишь. Мы получим от нее сообщение через пару недель с требованием что-то сделать или предоставить какие-нибудь сведения. Мне придется насильно вытягивать из нее причину задержки. Да пошлет Баттах этой девочке немного здравого смысла вместе с умом.

Адолин не стал упорствовать. Навани знала Ясну лучше кого бы то ни было. Но… он, конечно, беспокоился о кузине и, сам того не ожидая, переживал, что не встретится со своей нареченной, Шаллан, в назначенный срок. Разумеется, условная помолвка вряд ли привела бы к серьезным последствиям, но часть его желала именно этого. Позволить кому-то другому выбирать за себя было до странности увлекательно, принимая во внимание то, какими громкими проклятиями сыпала Данлан, когда он порвал с нею.

Девушка оставалась одной из письмоводительниц отца, так что время от времени они виделись. Новые сердитые взгляды. Но, буря свидетельница, на этот раз он не был виноват. Данлан стоило бы следить за тем, что она говорит подругам…

Оружейник поставил перед Адолином латные ботинки, и он ступил в них, ощущая, как пластины брони смыкаются друг с другом. Оружейники быстро закрепили поножи и двинулись выше, заковывая его в необычно легкий металл. Вскоре остались только латные перчатки и шлем. Юноша присел, сунул руки в лежавшие по бокам перчатки, разместив пальцы по местам. Осколочный доспех, как обычно, странным образом сжимался сам по себе, точно небесный угорь, обвивающий крысу, и вскоре его запястья охватила тугая, но удобная броня.

Он повернулся, чтобы взять шлем у последнего оружейника. Им был Ренарин.

– Курицу ел? – спросил Ренарин, когда брат взял у него шлем.

– На завтрак.

– А с мечом поговорил?

– Целую речь толкнул.

– Мамина цепочка в кармане?

– Трижды проверил.

Навани скрестила руки на груди.

– Все еще держитесь за эти глупые суеверия?

Братья одарили ее неласковыми взглядами.

– Это не суеверия, – возразил Адолин, и одновременно с ним Ренарин произнес:

– Тетушка, это просто наудачу.

Она закатила глаза.

– Я уже давно не участвовал в официальной дуэли, – добавил Адолин, надевая шлем с открытым забралом. – Не хочу, чтобы что-то пошло не так.

– Глупости, – упрямо заявила Навани. – Верь во Всемогущего и Вестников, а не в то, правильную ли пищу ты ел перед дуэлью. Вот же буря! В следующий раз я узнаю, что ты поверил в тайленские Стремления.

Адолин и Ренарин переглянулись. Его маленькие ритуалы, скорее всего, не помогали одерживать победу, но… зачем рисковать? У каждого дуэлянта свои капризы. И его собственные пока ни разу не подвели.

– Наши телохранители совсем не рады происходящему, – негромко заметил Ренарин. – Только о том и говорят, как тяжело будет тебя защищать, когда кто-то размахивает осколочным клинком.

Адолин опустил забрало. Оно затуманилось по краям, становясь на место, и сделалось прозрачным, так что вся комната была ему видна. Он ухмыльнулся, полностью уверенный в том, что Ренарин не видит его лица.

– Так жаль, что я лишил их возможности нянчиться со мной.

– Почему ты так любишь над ними издеваться?

– Не люблю телохранителей.

– У тебя и раньше были охранники.

– На поле боя, – уточнил Адолин.

Когда за ним повсюду таскались сопровождающие, это ощущалось совсем иначе.

– Тут есть что-то еще. Не лги мне, брат. Я слишком хорошо тебя знаю.

Адолин изучил Ренарина, чьи глаза за стеклами очков были такими серьезными. Его младший брат почти все время выглядел слишком мрачным.

– Мне не нравится их капитан, – признался Адолин.

– Почему? Он спас отцу жизнь.

– Просто он меня беспокоит. – Адолин пожал плечами. – Что-то с ним не так. Оттого я и становлюсь подозрительным.

– По-моему, тебе не понравилось, как он тобой командовал на поле боя.

– Я об этом почти забыл, – небрежно бросил Адолин, шагнув к двери, ведущей на арену.

– Что ж, ладно. Ступай. А-а, еще кое-что, братец…

– Да?

– Постарайся не проиграть.

Адолин распахнул двери и вышел на песок. Он уже бывал на этой арене раньше: хотя Военные заповеди алети и запрещали дуэли между офицерами, ему все-таки требовалось поддерживать форму.

Чтобы не ссориться с отцом, Адолин не участвовал в важных поединках, целью которых было чемпионское звание или осколки. Он не осмеливался рисковать клинком и броней. Теперь все изменилось.

Воздух все еще был по-зимнему прохладным, но солнце светило ярко. Его дыхание отдавалось внутри шлема, под ногами скрипел песок. Он кинул взгляд на трибуны, чтобы убедиться, что отец смотрит. Далинар смотрел. Как и король.

Садеас не явился. Ну и ладно. Это бы отвлекло Адолина, заставило вспомнить об одном из тех последних случаев, когда Садеас и Далинар были дружны, сидели рядом на каменных скамьях, следили за поединком Адолина. Неужели Садеас спланировал предательство именно тогда, смеясь и болтая с Далинаром, как полагается старым друзьям?