— Конечно, — ответила она.

Я услышала приглушенный всхлип.

— А вы? — прошептала она.

Объяснить насчет любви и зависимости? Лучше не стоит.

— Больше нет, — честно ответила я.

— Как он мог так поступить? — страдальчески вопросила она.

— Не знаю. Он подлый лжец, предатель и негодяй, — заключила я.

Я сама с трудом в это верила. Но это правда. Мужчина, с которым я мечтала провести остаток своих дней, мужчина, на которого я впервые в жизни по-настоящему подсела, оказался лживым козлом. Прости, Стив Мартин, я не должна была тебе изменять.

— Я собираюсь повесить трубку и позвонить ему, — сказала Мила.

— Нет, нет, подожди, — удержала я.

Лучше сделать… что? Я задумалась.

— Я не хочу, чтобы это сошло ему с рук, — продолжала я.

— Я тоже. Поэтому и собираюсь ему позвонить. Ему придется многое объяснить, — согласилась Мила.

— Верно, но поскольку ему удалось сохранить свою тайну до сих пор, так просто он не сдастся. Он очень хитрый. Спорим, он попытается натравить нас друг на друга? Ну не знаю, например, заявит, что я сумасшедшая.

— А ты сумасшедшая? — В голосе Милы подозрительно зазвенела надежда.

— Нет, — заверила я.

По крайней мере, не с медицинской точки зрения.

— Ну ладно, что нам тогда делать? — спросила Мила.

Хороший вопрос. У меня есть наполовину готовый план. Осталось уломать ее.

— Надо подстроить нашу встречу, чтобы мы обе услышали его объяснения, — просто предложила я.

— Как? — спросила она.

— Завтра я возвращаюсь в Вашингтон. Аарон заедет за мной, и мы вместе отправимся на новогоднюю вечеринку…

Мила снова начала тихо всхлипывать.

— Прости, — сказала я. — Мне тоже больно думать, что вы вместе.

— Он сказал, что должен встретить Новый год с другом, который разводится с женой, — прохныкала она. — Мы собирались увидеться на следующей неделе, поэтому я даже не задумалась над его словами.

Вот негодяй. Оправдаться так, чтобы к тому же выставить себя заботливым и внимательным другом. Как подло.

— У тебя есть планы на Новый год? — спросила я.

— Так, посидеть в баре с подружками. Ничего особенного, — ответила она.

— Ясно. Давай ты вместо этого прилетишь в Вашингтон. Приходи на новогоднюю вечеринку. Мы вместе бросим ему вызов.

— Ну не знаю, — неуверенно протянула Мила.

— А ты предпочитаешь провести эту ночь вдали, зная, что он со мной? — жестоко спросила я.

И немного неискренне. Вряд ли отныне Аарон может рассчитывать на романтические отношения со мной. Однако уловка сработала.

— Я приеду, — решительно произнесла она.

Мы обменялись номерами мобильных и договорились, что до завтрашнего вечера не будем звонить Аарону. Надеюсь, ей можно доверять.

— Если не секрет, что ты делаешь в Вашингтоне? — спросила она, когда мы прощались.

— Работаю на другого сенатора. Занимаюсь вопросами здравоохранения.

Она ненадолго замолчала, а я задумалась над своими словами. У меня очень важная работа, и мне она нравится. Вот о чем я должна думать в первую очередь. Я должна забыть Аарона. Если смогу.

— Понятно теперь, почему ты такая умная. Аарон, наверное, в восторге, — тоскливо вздохнула Мила.

О боже, я не хотела, чтобы она переживала еще больше. К тому же, получается, из-за своих комплексов она решила, будто Аарон любит меня за ум. Это значит, что ее он любит за тело? За сексуальные подвиги? Не слишком приятная мысль.

— Не забывай, что он козел, — напомнила я. — И не тот человек, за которого мы его принимали, поэтому какая разница, от чего он в восторге?

— Да, наверное, — тихо произнесла она.

Мне нужен заговорщик с более твердым характером.

— Но он же сказал, что любит меня, — горестно продолжала она.

Я вспомнила фиаско Мелани Спирам. Она крикнула что-то подобное, прежде чем влепить пощечину Трею Гэндону. Я много раз недоверчиво качала головой, вспоминая эту безумную сцену. Но, может, Мелани Спирам была права? Если бы я давным-давно наняла «наживку», то смогла бы уберечься от этой боли.

— Ну да, мне он тоже сказал, что любит, — произнесла я не без эгоистичного удовольствия.

В конце концов, это недавняя победа.

— Я убью его, — откликнулась Мила.

Именно этого я и добивалась. Она жаждет крови. Отлично. Я положила трубку, мечтая о мести. В глубине души я знала, что когда ярость истощится, меня захлестнут куда более близкие к отчаянию эмоции, поэтому крепко держалась за нее, словно испуганный ребенок за свое одеяльце.

— Точно ничего не случилось, золотко? — спросила мама на следующий день по пути в аэропорт.

В последние часы выходных я изо всех сил старалась вести себя как ни в чем не бывало. Дохлый номер.

— Ничего особенного, — ответила я. — Мой парень спал с другой девушкой как до, так и после встречи со мной, но это пустяки. Я лечу домой, чтобы вместе с этой девушкой устроить ему ловушку. В остальном все прекрасно.

Большая редкость — мама не знала, что сказать. Папа неотрывно смотрел на дорогу.

— Да, кстати, ее зовут Мила. Забавно, потому что как-то раз он случайно назвал меня ее именем, а я подумала, что он говорит «милая». Не знаю, смеяться мне или плакать.

Я продолжала болтать. Наконец мама перебила меня.

— Если хочешь, у меня есть валиум, — просто сказала она.

Пожалуй, не стоит добавлять валиум в опасный коктейль эмоций. Я поблагодарила, но отказалась.

Когда я обнимала их на прощание, папа не сразу отпустил меня.

— Не грусти, Сэмми, — сказал он. — Ты заслуживаешь большего, и у тебя оно будет.

Как мило, учитывая, что он с самого начала был против Аарона. Я думала, просто из вредности, но, может, это была отцовская интуиция?

— Спасибо, папа.

Мама попыталась всунуть мне в руку таблетки.

— Нет-нет, спасибо, все хорошо, — отказалась я.

— Да это просто аспирин, — возразила она, усиленно подмигивая.

Похоже, она думала, что я хочу сохранить лицо. Но это уже пройденный этап. Вместо того чтобы спорить, я положила таблетки в карман и поцеловала ее.

Ожидая посадки, я просмотрела письма на ожившем «Блэкберри». Слава богу, погода была хорошей, и самолеты летели по расписанию. Мы с Аароном собирались встретиться у меня в шесть вечера, обменяться подарками и сходить поужинать, а потом отправиться на вечеринку, но я знала, что не смогу так долго притворяться. Я нажала на «Блэкберри» кнопку «Новое письмо».