Но оставалось какое-то чувство незаконченности наряда, чего-то все же не хватало. Я еще с минуту крутилась перед зеркалом, пытаясь понять, что меня смущает, поправила прическу, убрала прядь со лба… И тут до меня дошло!

— Слушай, — сказала я нану, сидевшему рядом и ожидающему, когда я закончу прихорашиваться, — а какой отличительный знак у Миледи?

— То есть? — не понял он.

— Ну, вот у королевы, например, корона, у короля — жезл, у принцессы — диадема, а у меня что?

— Перстень, — немного опешив, ответил Фар. — И красота, — добавил он, невольно любуясь моим величественным великолепием.

— Ну-у. Красота приходит и уходит… К тому же «Как много девушек красивых (точнее, хороших, но так больше подходит для контакта)», — пропела я. Не буду же я орать какому-то аборигену: «Не видишь, дурак, что я красива?! Совсем власти не уважаешь!» А перстень — это совсем неинтересно. Вот у королевы — увидел корону, сразу понял, что перед тобой важная персона, которой необходимо содействовать. А я что? «Взгляните-ка на мой пальчик, милейший…»

— Ну, если уж перстень казать, то вот так. — Мой телохранитель стиснул на своей правой лапе кулак, грозно нахмурив брови.

«Да, вот такой кулачище (размером с мою голову) покажешь, сразу оппонент власть уважать научится, даже если на ней и не будет перстня», — подумала я, с сожалением глядя на свой кулачок: у мальчишки пятого класса и то больше. Хотя, с другой стороны, если я встречусь с врагом каким-нибудь, то вряд ли ему будет интересно, в каких политических кругах я вращаюсь, хоть десять раз ему кольцом в морду тыкай. У него ко мне интерес совсем другой будет, убийственный какой-нибудь. Так что шут с ним. В конце концов, кто здесь главный?!! Буду надевать и носить когда и что захочу: хоть корону, хоть диадему, хоть шляпку в виде Эйфелевой башни. А захочу, явлюсь на очередной бал в костюме подружки Тарзана. Нужно же оправдывать звание «Шокирующая Миледи»! А почему, собственно, нет?!

Наблюдая за моим мыслительным процессом и увидев в завершение на моем лице хитрую улыбку, Фарик счел необходимым поинтересоваться, что у меня на уме и когда я наконец закончу вертеться перед зеркалом. Ничего не ответив на первый вопрос (пусть поволнуется немного) и последний раз критически окинув себя взглядом, я объявила, что готова к выходу «в люди».

Нан ненадолго вышел из комнаты, затем вернулся уже с какой-то лентой на груди и сказал, что все гости и Совет уже в сборе и меня просят пройти в зал. Я вздохнула и, непривычно путаясь в складках платья, пошла к огромным дверям Солнечного зала. Перед глазами все плыло, сердце бешено стучало и куда-то совершенно некстати подевалась моя хваленая самоуверенность (неужели в отпуск отправилась?). Подойдя к дверям, я заметила возле них тень, которая, подойдя ко мне, трансформировалась в моего мужа — ветерка. Он не стал меня обнимать, целовать и делать другой чепухи, абсолютно не нужной в данный момент. Он просто взял меня за руку и сказал:

— Выше нос! Держись. Удачи тебе, любимая! — И скрылся за дверью зала.

Мои плечи сразу расправились, голова поднялась. «Да, я — любимая! Это звучит гордо! И мне море по колено!» Из-за двери высунулась голова церемониймейстера и поинтересовалась, готовы ли мы. Я взглянула на Фара, он мне ободряюще улыбнулся, обнажив при этом все великолепие клыков.

— Да, — твердо ответила я.

Голова исчезла, и мы услышали голос за дверью, громко обращающийся к собравшемуся народу:

— Уважаемые волшебники и гости Серебряного дворца, прошу тишины. Властительница силы и повелительница времени — Миледи Трех миров!

Я услышала, как повисла тишина, зашелестели платья и задвигались по мягкому ковру стулья гостей. Набрав полные легкие воздуха, приняв гордый вид, я «поплыла» в зал. Рядом вышагивал мой верный телохранитель и лучший друг нан Фаравул.

Я переступила порог и сразу оказалась в центре яркого света, направленного на меня.

Итак, в новую жизнь!