хотела, — признаюсь я, и она хмыкает в ответ. — Хотя моя мать действительно пропала с радаров на несколько дней, заставив меня волноваться как сумасшедшую, — добавляю я, и меня встречает тишина.

Меня бесит, что она не спешит посвятить меня во все секреты, которыми кишит этот город. Похоже, даже моя собственная мать не хочет мне помочь.

— Мне жаль, Иден, — наконец шепчет она. — Я в безопасности, просто последние пару дней были проблемы с моей сотовой связью, вот и все.

Плохая связь? Ее ответ — чертова плохая связь. Мне хочется кричать на нее, но я чувствую, что это все, что мы, блядь, делаем, когда она в конце концов звонит, а у меня нет сил на это снова сегодня.

— Когда я смогу увидеть тебя, мама? — Спрашиваю я, в груди ноет от потери. Мне почти кажется, что их обоих больше нет, потому что в эту минуту моей мамы внезапно нет в моей жизни.

Мне приходится пробираться через неспокойные воды в одиночку, и, слыша ее голос, я, кажется, чувствую себя еще более беспомощной.

— Скоро, Иден. Я надеюсь, — бормочет она в конце, не вселяя в меня особой уверенности. Я подумываю рассказать ей о сообщении с угрозами, которое я получила на игре в пятницу, но передумываю. Она все равно не сможет помочь или что-то с этим сделать, так какой в этом смысл? Кроме того, я намекнула на имя Грейди, и я не вижу, чтобы ее вообще волновало, что мне сейчас угрожают.

— Я скучаю по нему, мама, — шепчу я, потирая ноющее место в груди, сдерживая слезы, когда слышу, как она шмыгает носом на другой стороне телефона.

— Я тоже, милая. Я тоже.

Мои глаза закрываются, когда я плюхаюсь обратно на кровать, ни один из нас не произносит ни слова, кажется, несколько часов, просто сидим со своими мыслями и воспоминаниями о моем отце.

— Мне нужно идти, Иден, — наконец говорит моя мама, и я делаю глубокий вдох. У меня был свой слабый и уязвимый момент, и теперь пришло время запереть все это обратно.

— Хорошо. Пожалуйста, береги себя, мама. Я знаю, есть вещи, о которых ты мне не рассказываешь, я чувствую это, но, пожалуйста, просто береги себя.

— Ты тоже, Иден. Я люблю тебя.

Звонок заканчивается прежде, чем я успеваю ответить, и она не отрицает, что что-то скрывает от меня. Это должно раздражать меня больше, чем на самом деле, но, кажется, я начинаю привыкать к тому, что меня оставляют в неведении обо всем. Она всю мою жизнь что-то скрывала от меня, я не должна ожидать, что она остановится сейчас.

Мне нужен бег, очистить разум. Сейчас.

Засунув телефон за ремешок на руке, я завязываю волосы в "конский хвост", прежде чем спуститься вниз. Добравшись до нижней ступеньки, я никого не нахожу внизу, что неудивительно, и беру две бутылки воды.

Спускаюсь по ступенькам, ведущих на заднюю террасу со стороны пляжа, я уже чувствую послеполуденную жару. Вот почему я в шортах для бега, которые едва прикрывают мои ягодицы, и спортивном лифчике. Слишком жарко для чего-то другого.

Бросив бутылку воды на обычное место Арчи, я отправляюсь вниз по пляжу, нажимая кнопку воспроизведения в своем плейлисте, когда выбираю дорожку поближе к воде, чтобы мне не приходилось иметь дело с сухим песком.

Позволяя музыке захлестнуть меня, а плейлисту Lofi Fruits проникнуть в мою душу, я в мгновение ока добираюсь до конца пляжа, роняя при этом вторую бутылку воды на песок, прежде чем отправиться туда, откуда пришла.

Мой разум подобен вихрю. Кажется, столько всего происходит, что тянет меня в разные стороны, но каким-то образом все это кажется взаимосвязанным.

"Звезды", Илана, школа, Арчи… даже Ричард. У меня мозги поджарились.

Повторяя круги снова и снова, время от времени останавливаясь попить воды, я заставляю себя не смотреть на дом в конце. Даже мельком увидев его, я вспоминаю о "Звездах", а они и так уже достаточно занимают мои мысли. Разрываясь между желанием узнать ответы на свои вопросы и сексуальным напряжением, я больше ничего не могу вынести.

Пока песни продолжают звучать у меня в ушах, мои мышцы начинают болеть, но в голове становится намного яснее и спокойнее.

Останавливаясь в конце пляжа, глотая воду, пока не наступило обезвоживание, я смотрю на море, наслаждаясь тем, как солнце отражается от воды, голубизной и зеленью океана, простирающегося настолько далеко, насколько хватает глаз, белыми волнами, разбивающимися передо мной. Это так убаюкивающе, так умиротворяюще.

За рукой на моем животе быстро следует твердое тело позади меня, и я вскрикиваю от шока, моя бутылка с водой падает на песок.

Верчу головой, готовая дать отпор, кто бы это ни был, черт возьми, я разеваю рот, когда вижу ухмыляющегося Тобиаса, смотрящего на меня сверху вниз. Его губы шевелятся, но я не слышу его из-за музыки.

Я быстро касаюсь наушников, и музыка замолкает. — Тобиас, ты напугал меня до чертиков! Зачем ты, блядь, это сделал?

— О, привет, Тобиас, как дела? Я так скучала по тебе и твоему благословенному члену. Позволь мне просто отбросить свое нахальство, чтобы я могла засунуть его в рот.

— Что? — Я смотрю на него в замешательстве, а он надувает губы, как ребенок. Ни один мужчина не должен выглядеть так сексуально с надутыми губами. Его полные губы поджимаются в мою сторону, когда он опускает глаза. Я тоже не могу смириться с его щенячьими глазами.

— Почему ты здесь одна, Иден? — спрашивает он, его лицо на удивление серьезное, и тот факт, что он назвал мое настоящее имя, говорит мне, что он говорит серьезно.

Я поворачиваюсь к нему лицом полностью, его рука остается на месте, его пальцы растопырены у основания моей спины, и я дрожу от нашей близости.

— Я бегаю.

— Я не имею в виду констатировать очевидное, Иден. Я имею в виду, ты забыла сообщение с угрозами, которое получила на днях? Тебе не следует оставаться одной. Это небезопасно. Особенно когда даже мы не знаем, кто его отправил.

Его взгляд опускается на мою вздымающуюся грудь, пока я пытаюсь отдышаться от шока, но я действительно не знаю, что ему сказать.

— Я…

— Не придумывай мне какие-то дерьмовые оправдания, Иден. Пойдем.

— Подожди, что? Тобиас, я бегаю. Я никуда не собираюсь. — Его губы растягиваются в полуулыбке, когда он встречается со мной взглядом.

— Между нами говоря, Ксавье — единственный, кто видел, как ты бегала одна. Я спустился, потому что мы оба знаем, что у меня более мягкий подход,