Были произнесены все подобающие случаю речи: папа говорил весьма сентиментально и несвязно, доктор Хантер — недолго и очень остроумно, Франклин сказал то, что обычно звучало на свадьбах последние сто лет! Стирлинг обратился ко всем с ответной речью. Он выразился очень прямо и точно — это счастливый день для него. Он чувствует, что вернулся домой.

Некоторые из гостей остались на обед, после чего мы танцевали в нашем чудесном бальном зале! Мы со Стирлингом кружились по нему в вальсе. Он не был хорошим танцором, но я только сильнее любила его за это.

— Ты скоро поймешь, какие у меня плохие манеры, — сказал он мне.

— Но ты не станешь мне меньше нравиться из-за этого, — ответила я.

Наконец, уехали последние гости, и мы остались одни. Я немного волновалась из-за своей неопытности, но Стирлинг был очень нежен со мной. Мне даже показалось, что ему было немного жаль меня.

Да, это был самый счастливый день моей жизни!

Никогда не думала, что медовый месяц может быть таким странным. В первый же день Стирлинг потребовал, чтобы я показала ему весь дом.

— Мы будем только вдвоем, — сказал он. Я была в восторге, но Стирлинг пришел в ужас, когда увидел, в каком состоянии дом. Он все время что-то проверял, записывал. Помню, как, осмотрев в какой-то комнате дубовые балки, он сказал:

— Червоточец. Балки могут обвалиться в любой момент. Нам следует заняться ими немедленно.

— Ты больше похож на эксперта, чем на моего мужа, — заметила я.

— Не забывай, — ответил он мне, — нашим детям здесь жить.

Я до тех пор даже не догадывалась, как запущен наш дом.

— На его ремонт потребуется целое состояние, Стирлинг, — сказала я. — Не стоит надрываться, чтобы сразу привести его в полный порядок.

— У меня есть деньги, — ответил он.

Я засмеялась: его хвастовство, как называла это Люси, забавляло меня. Он был богат и гордился тем, что это состояние нажил его отец, а все, что сделал его отец, по мнению Стерлинга, заслуживало преклонения.

Он продолжал:

— Надо отремонтировать все, ничего не оставляя на потом. Я хочу, чтобы в твоем доме все было идеально!

— Не говори в «твоем» доме, Стирлинг. Все, что принадлежит мне, принадлежит и тебе, ты же знаешь! Он улыбнулся, нежно поцеловал меня и сказал:

— Ты милая девочка, Минта. Мне жаль, что я таков, каков есть!

— Именно поэтому я и люблю тебя. Он обнял меня и крепко прижал к себе.

— Мы будем счастливы, — сказала я, словно пытаясь убедить себя в этом.

— Наши дети будут резвиться на лужайках Уайтледиз, — торжественно произнес он.

С неимоверной энергией Стирлинг взялся за восстановление Уайтледиз, и на наших глазах он начал превращаться в образцовый старинный дом. Но Стирлинг пока не был доволен — так много предстояло еще сделать. Это время я называла «Лето Уайтледиз».

В начале сентября горе посетило Уэйкфилд Парк. У сэра Эверарда случился еще один удар, и он умер. Мы все знали о том, что он долго не протянет, но, тем не менее, испытали настоящее потрясение. Особенно леди Уэйкфилд. Через неделю после похорон она слегла и больше уже не смогла, а точнее не захотела подняться. В середине октября леди Уэйкфилд скончалась, и все решили, что «так даже лучше для нее».

— Она не желала больше жить, — говорил доктор Хантер о леди Уэйкфилд. — Я сталкивался с подобными вещами не раз. Люди, которые прожили вместе всю жизнь… Если умирает один, следом сходит в могилу и другой.

Дул резкий восточный ветер, и Люси была очень недовольна, когда узнала о том, что отец непременно должен проводить «в последний путь последнего из своих милых друзей». Раньше у нее не было семьи»и теперь она очень дорожила нами. Отец обычно соглашался с ней, но на этот раз настоял на своем, поехал в церковь, оттуда пешком последовал на кладбище и стоял там, обнажив голову.

Я очень жалела Франклина, ведь он так любил своих родителей. Хорошо, что Нора была рядом — ее присутствие смягчало боль утраты. Я уже давно поняла, как она ему нравится, и втайне надеялась, что они поженятся.

— Да они совершенно не подходят друг другу, — холодно ответил мне как-то Стирлинг. — Франклин! — добавил он с презрением, будто из него не мог получиться хороший муж.

— Ты не знаешь Франклина, — защищала я своего хорошего друга. — Он один из самых добрых людей в мире.

Стирлинг со злостью отвернулся. Конечно, Нора была женой его отца, и сама мысль о том, что она может выйти замуж за кого-то другого, должна была показаться ему отвратительной.

Тем не менее, я продолжала мечтать о том, чтобы Нора и Франклин поженились, хотя сама Нора, уверена, и не помышляла об этом.

Через несколько дней после похорон леди Уэйкфилд отец слег. Люси страшно волновалась, как всегда, когда он заболевал. Она уложила отца в постель, ворча, что ему не следовало идти на похороны.

Как только приехал доктор Хантер, Люси долги с ним о чем-то говорила. А после осмотра я спросила у доктора, действительно ли отец захворал или это все напрасные опасения Люси?

— Пока у него простуда, но она может перейти в бронхит. Надеюсь, мы вовремя начали лечение, — ответил доктор. — Ему следует несколько дней полежать в постели!

Бедный доктор Хантер! Он выглядел таким усталым! Как это неприятно — возвращаться в свой маленький обветшалый домик, где тебя не ждет никто, кроме напившейся до чертиков прислуги. Почему он не женится на Мод? Она бы так хорошо заботилась о нем.

Я настояла, чтобы перед уходом он выпил стаканчик шерри. Щеки у доктора слегка порозовели, он как будто даже повеселел.

— Я загляну вечером, — пообещал он. — Чтобы убедиться, что с вашим отцом все в порядке.

Но вечером у папы уже начался бронхит, который через несколько дней перешел в пневмонию. Никогда еще Люси не была такой расстроенной. Я всегда допускала, что Люси просто выгодно вышла замуж за моего отца, и только теперь поняла, как она любит его. Она не выходила из комнаты отца ни днем, ни ночью и лишь позволяла себе прилечь на часок в соседней комнате, если я оставалась с ним.

— Я не доверяю этим слугам, — сказала она. — Ему может что-нибудь понадобиться.

— Если ты не будешь отдыхать, то свалишься сама, — уговаривала я ее.

Я сидела с отцом, но как только он начинал кашлять, Люси сразу же прибегала.

Мы ждали, когда наступит кризис, но я поняла, что доктор Хантер уже перестал надеяться на благополучный исход. Отцу было много лет, и в последнее время он сильно сдал. Пневмония — серьезное заболевание даже для молодых.

Отец хотел, чтобы Люси ни на минуту не покидала его. Я вспомнила, какой раздражительной всегда была моя мать, и порадовалась, что в конце жизни отец обрел счастье с такой женщиной, как Люси!