Нэнси посмотрела на свои часики. Два часа. Машина приедет через два часа. Она уже почти чувствовала солнце на коже и вкус коктейлей. Перелет займет девять часов. Девушка быстро подсчитала в уме: два часа до отъезда, час до аэропорта, и едва ли там возникнут какие-то проблемы, ведь они улетают первыми… Итого шестнадцать. Через шестнадцать часов они будут лежать в шезлонгах на солнце, в бикини, без родителей, без работы, и никто не скажет им, что они должны делать. Как жаль, что они не смогут ничего написать в Фейсбуке, но все согласились, что здесь необходимо соблюдать меру.

– И в этот период чрезвычайно трагических событий, – продолжала Истон, – я хочу попросить вас не поддаваться искушению сплетен. Если вы хотите обсудить мисс Брандон или обстоятельства, связанные с ее смертью, к вашим услугам преподаватели, а также наша команда психологов. Есть только один способ пережить эту трагедию – двигаться вперед. С каждым спортивным матчем, с каждым сданным вами тестом, с каждой работой, которую вы выполните, мисс Брандон будет все больше гордиться вами. Мы не позволим скорби победить нас, мы воспользуемся вдохновением человека, которого потеряли, чтобы идти дальше.

Истон с торжественным видом оглядела зал. В наступившей тишине послышался чей-то кашель.

– Пожалуйста, встаньте и откройте страницу триста сорок два в книге гимнов.

– Я выиграла, – выдохнула Нэнси на фоне шума, который подняли четыреста девушек, поднявшихся на ноги. – Я сказала, что она употребит слово «трагический» только дважды.

Джорджия закатила глаза.

– Я была уверена, что больше.

Рояль на сцене зала заиграл школьный гимн, и помещение наполнилось музыкой. Они почти свободны.

Короткий перерыв в занятиях должен помочь им прийти в себя, ведь девочкам столько пришлось перенести – полиция, допросы, всеобщее внимание. Газетные статьи. Каникулы не должны выглядеть как награда, так сказали их родители. Идею предложила школа – немного времени, чтобы очистить мысли и подумать. Грейдон не сомневалась, что Истон не собиралась отправлять их на Ямайку на три недели, но отец Лилы предложил дом, а родители Нэнси обещали оплатить Джорджии билеты на самолет, так что все выглядело вполне разумно. Аллегра и ее муж заявили, что у них нет времени гарцевать вокруг дочери, и сказали ей по телефону, что, поскольку она очень близка с Лилой и Джорджией, им нужно быть вместе. Даже пропущенные уроки не имели значения. Экзаменационная комиссия посчитает возможным учесть смягчающие обстоятельства, они получат дополнительное время на подготовку, и если стресс окажется слишком серьезным, им поставят ожидаемые высокие оценки.

«В целом, – подумала Нэнси, вставая на ноги, чтобы посмотреть, как Истон покидает собрание, – все закончилось для нас очень неплохо».

– Вы уложили мою беспокойную жену в постель? – проревел Брир, когда Нэнси и Джорджия вернулись на кухню.

Хозяйке казалось, что пальцы у нее стали скользкими. Где ее бокал? Она сделала медленный вдох. Наверняка где-то здесь. Она сказала себе, что не должна выглядеть взволнованной. Все будет хорошо. Абсолютно все. Нэнси смеялась.

– Да, мы это сделали, – ответила Грейдон. – И не в первый раз. От тебя все равно никакой пользы, Ру, пока ты сидишь здесь и убиваешь свою печень, предоставив нам делать трудную работу.

Руперт обнял ее и прижал к себе. Она была слишком высокой. И не помещалась под его плечом.

Тем не менее они были обречены на продолжение спектакля.

– Давай посидим, Нэнс, – со смехом сказал он, используя прозвище, которое давно придумал для Нэнси. Впрочем, оно так и не прижилось. – Нам нужно спланировать твою свадьбу с молодым Бреттом.

Ру довел американскую гостью до стола и плеснул ей вина. Джорджия принялась убирать грязные бокалы. Как они могли вшестером испачкать столько посуды? Она составила бокалы в левую часть огромной фарфоровой раковины, сняла со стойки душевой кран и стала их ополаскивать. И почти сразу ощутила, как чьи-то руки обнимают ее за талию. Чарли. Тепло его тела действовало успокаивающе.

– Ты сегодня все сделала превосходно, – прошептал он ей на ухо. – Но я бы хотел, чтобы они поскорее отвалили и мы остались вдвоем.

Джорджия уронила пробку от раковины и повернулась к мужу.

– Я тоже, – прошептала она. – Мы так и не провели обряд крещения кухни.

Чарли выглядел так, словно перед ним прошло каждое Рождество его жизни. Его жена рассмеялась и решила почаще произносить похожие слова. Потом она потянулась к нему и крепко поцеловала его в губы. Может быть, это было глупо. И явно выходило за рамки обыденного. Однако она напилась, и все остальные тоже. А сейчас ей хотелось быть ближе к Чарли. Сидевшие за столом Ру и Бретт радостно закричали, и хозяин дома показал им средний палец и рассмеялся, радуясь, что они видят, как они с Джорджией счастливы.

– Иди и сядь с нами, сопливый тип! – закричал Руперт. – И принеси портвейн. Только не какую-нибудь дешевую дрянь – я сразу пойму, если ты попробуешь меня обмануть.

Чарли засмеялся и закатил глаза, повернувшись к Джорджии.

– Я спущусь в подвал, – снисходительно сказала она. – А ты посиди с ними. У меня такое ощущение, что это надолго.

Джорджия

От притворного смеха у Джорджии болел живот. Ру рассказал длинную историю, как он заплатил секретарше, которую все ненавидели, за фотографию ее сисек, а потом уволил ее. Наклонившись вперед, чтобы вновь наполнить вином свой бокал, хозяйка почувствовала сдавливающую боль. Нет, сообразила она. Это не из-за фальшивого смеха. Болели синяки. Ей показалось, что она падает – Джорджия поняла, что сегодня вечером забыла сделать укол.

Чарли столько выпил, что едва ли справится с этой задачей. Неужели, если сделать укол завтра, все усилия пойдут прахом? Вероятно. Джорджия представила яйцеклетки, ради которых так старалась и столько страдала, которые сейчас плавают в ее глупом теле, а потом их унесет вместе с очередным алым течением разочарования – нет, это невозможно перенести. Не говоря уже о деньгах. Что, если пропущенный укол все испортит и Чарли не станет платить за еще один цикл? В прошлый раз он сильно упрямился, жаловался на необходимость ожидания и экономии, словно считал попытки жены расточительным сумасбродством. Она должна сделать укол. Это займет всего несколько минут. Джорджия оглядела кухню, планируя сообщить Нэнси, куда направляется, и попросить ее отвлечь Ру и Бретта. Но Нэнси нигде не было.

Не имеет значения. Все напились. Завтра Руперт ничего не будет помнить, и к тому же Лила расскажет про ЭКО в следующий раз, когда снова напьется. Мысль о том, что Ру узнает ее секрет, вызывала у Джорджии неожиданное отвращение, но оказалось, что все обстоит именно так. Он, наверное, начнет шутить про тухлые яйца или скажет, что Чарли в детстве стоял слишком близко к микроволновой печи.

Джорджия нашла под столом руку Чарли.