Нет, она и не думала об этом. Избранные богами не умирают, они становятся легендами, достойными пересказов из веков в века. Из уст в уста и из души в душу.

Но что, если сила её, дорианнская, убоялась дьяволов? Что, если и избранные умирают не как легенды… А просто… Перестают быть? И боги давно на нас уже не смотрят?

Кто же, зная это, отдаст жизнь за свою судьбу?

***

Солнце.

Оно поднималось над горизонтом, озаряя песок, камни и малые кустарники, торчащие средь барханов. На горизонте возвышались первые красные скалы, за ними скрывался Кардеморн – граница, вдоль которой определили они свой путь.

Когда лучи показались на горизонте, а позади даже буря перестала быть видна, никто (кто оставался в сознании) не поверил в происходящее. Они все смотрели на медленно восходящий лик золотого бога.

Команда ещё какое-то время сидела, боясь подумать неправильное; никто не спросил “мы оторвались?”, все просто напряжённо ждали и понимали, что возможно, ждать будут ещё не один день.

- Это были дьяволы… и очень много, - наконец произнёс Кобра в тишине, разбавленной только рычанием инфернального двигателя.

Они молча переглянулись, Молчун не отрывал взгляда, он следил, чтобы Голди не скончалась от кровотечения, благо её плоть оказалась синтетической и сама начала себя затягивать. Будь она простым человеком, с потерей Совы сегодня, Голди потеряли бы следующей. И возможно, с концами.

- Да, бача, рогатых мы сегодня неслабо постреляли, а? – усмехнулась она.

- Не дёргайся, - сказал Молчун, стягивая ногу. Он уже вытащил пинцетом всю дробь.

- Ага, мясник, как скажешь, не дёргаюсь, не дёргаюсь я…, - бледная старуха откинулась на застеленный пол, готовая в случае чего снова броситься в бой, хотя с трудом оставалась в сознании.

“Вернее, не извивайся”, - подумал Молчун. - “Голди ведёт себя так, словно ей нечего терять; это не простая бравада, вызванная ощущением силы механического тела. Это желание смерти, какое бывает у кахаширов, вбивших себе, что нужно помереть в бою. И всё же она страшится конца».

Ещё минут тридцать назад она заливалась и рыдала от боли, её внутренние блокаторы перестали работать, и пришлось колоть обезболивающее. Она кричала, чтоб ей с концами отрезали чёртову ногу, но Молчун слушать не стал.

- Кобра…, - начал Ворчун, посмотрев в зеркало заднего вида. - Они могут нас преследовать днём?

- Без понятия, - фыркнул Кобра раздражённо. - Они вообще не должны были появиться; завеса очень плотная, так много дьяволов она не должна была выдержать. Нельзя просто взять и призвать целую армию из Инфернума, должно быть что-то ещё…

Никто не верил в то, что произошло. Над ними появилось сияние, бледным светом озарившее всю пустыню, подобно ночному солнцу, и видно всё было как днём до самого горизонта. От чешуи Кобры повалил пар, как и от Совы он исходил, когда Молчун стащил её с крыши, схватив за руку, когда она уже была готова свалиться.

- Кристаллы…

Все переглянулись. Сова, тяжело опираясь о дверной срез, стояла в коридоре. Она сгибалась, скалила зубы от боли, словно её голова сейчас раскалывалась от мигрени. Её одежда была грязной от засохшей крови, она решилась всё же её надеть. Чудом на ней не было серьёзных ран.

Впрочем, её могло перемолоть под колёсами, если бы не Молчун. В конце концов, кому нужно было рисковать собой, как не ему?

- Кристаллы…, - снова тяжело просипела она. - Кровавые, как последний закат. Удушающие, словно кровавые моря… И множество машин, несущих их. Подобные неустанному авангарду с чёрными копьями, чьи шлемы видно от самых великих стен до горизонта…

Она прошла внутрь, придерживаясь за переборку и слегка скрежетнула когтями по ней. “Если она будет так оставлять металл в своей крови, то он заржавеет”, - подумалось Молчуну, но спокойствие было свойственно исключительно ему. Остальные посмотрели на Сову почти с опаской, выглядела она страшно.

Однако Кобра первым встал и предложил помощь.

«Не смей сажать её на сиденье, Кобра!» - наверняка подумал Ворчун, но он слишком устал и измотался, чтоб хоть что-то произнести. Потому лишь злобно косил глазами.

«Хорошо, что она на ногах», - подумалось Молчуну. – «Значит она успеет заняться ранами Голди».

Сова остановилась, взяв Кобру за руку. Магией она счистила со своих когтей кровь, после чего развязала Кобре повязку. И вот так, не садясь, начала водить над ранами когтями и нашёптывать просьбы в рацию, заклиная духов; четыре раны начали стягиваться, пока не стали совсем свежими шрамами.

- Нужно помочь Голди, - сказал Кобра, аккуратно повернул Сову за плечо. Та невидяще кивнула и села над наёмницей.

- Ты выглядишь, словно тебе самой нужна помощь, птичка, - слабо усмехнулась старуха. Молчун отступил, но недалеко; он был готов, если нужно, оказать помощь.

- Плоть неживая, кровь в ней течёт, но не под солнцем, а под серым небом…, - задумчиво пробормотала Сова, постучав когтями по своему лицу, разглядывая лежащую полуэльфийку.

- Ооо, видела б ты меня в лучшие годы; поверь, солнце по моим жилам так и текло. В основном вместе с “молнией” и раккордом, - Голди слабо рассмеялась скрипучим усталым смехом. Сова начала над ней работать; сшивать раны, обеззараживать их, соединять края магией.

“Неизвестно, что находится в голове самой Совы. Выжженная пустыня? Новые потусторонние образы? Эта девушка - загадка. И единственное, что понятно, загадки вызывают в Кобре определённую симпатию. Это хорошо. Я рад, что он наконец-то поправляется после той девушки из МНИЦ. Душевные раны могут мешать в бою, как и физические. Особенно, если они настолько глубоки”.

- Кобра. Что мы там потеряли? - гаркнул Ворчун, разрушая повисшую тишину.

Кобра посмотрел на Голди.

- Полагаю, кучу дорогих немагических боеприпасов. Какое-то количество медикаментов…, - он перевёл взгляд на Сову. - Возможно, пострадал сам Исследователь, но это уже тебе нужно будет посмотреть.

- Запиши ещё мои штаны за четыре сотни кредитов, ставшие шортами, босс, - рассмеялась Голди, - как особо крупную потерю.

Кобра только устало усмехнулся. Ночь измотала всех, и им всё ещё сильно повезло.

- Где будем чиниться? - хмыкнул Ворчун. - Впереди либо королевство Кахаширов, с оружием незнакомым, или рейдерский Жеччедрел.

- Можем и не останавливаться, - хмыкнул Кобра и задумался. -