– Да чего там особо рассказывать, – махнул рукой капитан. – Услышал, как бабульки вещают молодому поколению про войну, и вспомнил про репродукторы. А дальше – дело техники…

Ковалёв поведал, как он за пять минут сагитировал главу администрации поддержать идею, как раздобыл необходимое оборудование, как уговорил одну из местных девушек стать диктором. Последнее оказалось наиболее сложным, так как восемнадцатилетняя Елена недавно потеряла всю свою семью, находилась в глубокой депрессии и уже пыталась покончить жизнь самоубийством. За девушкой присматривали соседи, точнее, две соседки пенсионного возраста, но никто не мог дать гарантию, что она не повторит попыток суицида. Елену быстренько переселили в дом Никитиных, где располагался штаб ополчения, и где девушка могла находиться под наблюдением практически все 24 часа в сутки. Михаилу в своё время пару-тройку раз удалось уговорить потенциальных самоубийц не делать последний шаг на тот свет, и я был уверен, что капитан не упустит несчастную девчонку.

Сводки местного «Совинформбюро» передавались каждые три часа четыре раза в день, сразу же нанеся поражение слухам и сплетням, царившим в Данилово с момента катаклизма. Народ воспринял нововведение «на ура», а администрация посёлка с облегчением перевела дух – больше не надо было отрывать людей от работы, чтобы довести до них какое-нибудь решение власти. Более того, Вышинский, наверное, лучше остальных понимавший необходимость ликвидации информационного вакуума, попросил ван Клейста о предоставлении сводок с фронта. Точнее, с фронтов, дважды в день, утром и вечером. Бельгиец малость обалдел от данной просьбы, но пообещал, что штаб «солдат удачи» будет готов к сотрудничеству в информационной сфере.

– И самое главное – теперь можно предупреждать людей об опасности буквально через пару минут после обнаружения угрозы, – завершил свой рассказ мой бывший напарник. – Есть мысль подключить к вещанию Замятино и другие уголки анклава, которые обживают бывшие беженцы. Никитин, кстати, планирует использовать линии телефонной связи по их прямому назначению.

Завершив деловые беседы, совмещённые с вечерней трапезой, мы разошлись по своим комнатам. У меня имелось ещё одно неудовлетворённое желание, но оказалось, что Марина уже спит, и я не стал беспокоить свою рыжеволосую красавицу. Лёг рядом, повернулся на бок, с наслаждением обнял женщину левой рукой и приготовился отойти ко сну. Моё мужское естество взбунтовалось было против незапланированного визита птицы обломинго, и активно протестовало, не давая уснуть.

Неожиданно выяснилось, что Марина не спит, а лишь притворяется спящей: девушка в прямом смысле этого слова ощущала моё рвущееся наружу желание, потихоньку возбуждаясь от осознания данного факта. Женщина осторожно передвинула мою руку так, чтобы мои пальцы соприкоснулись с набухшими сосками, затем сдавленно застонала, выдав себя. Дальнейшее было делом техники, благо «техника» та оказалась полностью подготовлена к подобному повороту событий. Спустя какое-то время мы с Мариной умиротворённо задремали, обнимая друг друга, довольные и удовлетворённые, как вдруг… птица обломинго разрушила все наши планы.

Опустившуюся на посёлок ночную тишину разорвали одиночные выстрелы из винтовки, затем откуда-то из джунглей застрочили пулемёты и автоматы. В ответ сразу же застучал ДШК, установленный на том, что осталось от церковной колокольни, взревел короткими очередями «вулкан», началась перестрелка на берегу моря. С борта траулера-сторожевика ударили оба полудюймовых «браунинга», к ним присоединились два-три пулемёта с других кораблей нашего флота, громыхнул разрыв снаряда из безоткатного орудия.

Обстрел из чужого леса как-то сам собой приутих, а вместо него поднялась стрельба в районе хозяйства фермера Савченкова. Застрочил второй ДШК, имевшийся у ополченцев, в небо взлетели с десяток осветительных ракет, по улицам посёлка понеслись грузовики и БТРы. В эфире мигом стало тесно от запросов, команд и докладов на разных языках, потоком хлынувших со всех сторон. В какой-то момент даже показалось, что в эфире происходит куда более ожесточённое сражение, чем то, что шло в реале на земле.

Одеваясь на ходу и поминая родословную исламистов, парни один за другим повыскакивали из дверей, быстро погрузились в «амтрэк», и пару минут спустя амфибия выехала за пределы усадьбы. К этому времени оперативный штаб наёмников уже определился, откуда исходит основная угроза, и мы получили приказ выдвигаться к северо-западу, к фермам Савченкова и Доренко. Туда же спешили «ратель», один из «сарацинов» и небольшая группа быстрого реагирования из местных ополченцев.

Дорога заняла считанные минуты, но мы всё равно подоспели к шапочному разбору – гарнизон опорного пункта из пятерых бойцов отбился от противника ружейно-пулемётным огнём. Точнее, не отбился, а сорвал диверсию на дороге, ведущей в сторону кластера с полигоном КМП. Негритосы – а это были именно они – пытались установить на просёлке мощный фугас, но их учуяли четвероногие сторожа. Собаки затявкали, заволновались, привлекая внимание ополченцев, и бойцы с помощью ПНВ разглядели вдалеке чьи-то неясные силуэты. Расстояние для прицельной стрельбы из ППШ было слишком велико, а вот для СВД – в самый раз.

Как только исламисты поняли, что диверсия сорвалась, в бой вступили группы прикрытия, до поры, до времени прятавшиеся в зарослях чужого леса. Одна группа обстреляла наш импровизированный аэродром, а вторая открыла пулемётный огонь по «Маджестику» видимо, надеясь вызвать на танкере пожар. Ещё одна группа чернокожих – третья по счёту – прикрывала отход обнаруженных диверсантов, и попыталась подавить позицию русского снайпера.

Однако русские оказались хитрее «бокохарамов», и третья группа угодила под обстрел ДШК, который бил с полукилометра с соседней фермы. Наличие у противника «крупняка» стало для исламистов большим сюрпризом, и «воины Аллаха» дружно «сделали ноги», бросив на произвол судьбы своих диверсантов-неудачников. Последних, как мы позднее установили по следам ботинок, было четверо, но лишь двое из них сумели выбраться из-под снайперского огня.

Примчавшись к ферме Савченкова, моя группа с ходу заняла указанные нам огневые точки, готовилась отражать атаку, и… по рации поступила команда «отбой». Враг отошёл, растворился в джунглях, а ван Клейст не собирался жертвовать личным составом, гоняясь за неграми ночью по чужому лесу. Жерар заявил, что на месте исламистов он организовал бы пару-тройку засад, поджидая погоню, и расстрелял бы погонщиков, словно мишени в тире. По мнению бельгийца, наёмникам и ополченцам можно было немного расслабиться, т. к. посёлку не грозил повторный огневой налёт.

– Ниггеры ждут, что защитники сделают глупость, а мы не станем этого делать, – разъяснил ван Клейст свой приказ. – Мы дождёмся утра и утром двинемся вперёд.

Как выяснилось позднее, Жерар отдал данный приказ, основываясь на данных воздушной разведки. Сразу же после начала боя «солдаты удачи» подняли в воздух беспилотный разведчик, оснащённый камерой с ночным видением, и дрон кружил в ночном небе, словно летучая мышь. Оставаясь визуально необнаруженным, беспилотник передавал видео в режиме реального времени, что очень помогло бельгийцу и его штабу.