в неожиданно доставшийся ей кусок свежего мяса. Глядя в его глаза Альбус сразу понял, что привычными методами Аластора не вытащить и проще дать главе правительства то, чего он хочет.

Стоило охраннику в форме тюремной службы Аврората открыть камеру, как готовые сорваться с уст слова улетучились из головы Дамблдора. Вместо упертого и гордого ветерана, которого не смогли сломить его травмы, директор Хогвартса увидел опустившегося человека, сидящего на грязном каменном полу в углу камеры. Всегда чистая одежда была покрыта разводами непонятного происхождения. Костяшки на мозолистых руках ветерана оказались сбиты в кровь, а ногти переломаны.

Проглотив подступивший к горлу комок, Дамблдор бросил взгляд на охранника.

— Его никто не трогал, — пожал тот плечами, правильно истолковав вопрос в глазах Альбуса, — Моуди в таком виде был уже когда его доставили… Сейчас, хоть протрезвел и перестал бить дверь и кричать, что мы все — пожирательские ублюдки.

— Мерлин… — выдохнул Дамблдор, подходя к своему соратнику, — Аластор, поднимайся.

Моуди, с явным трудом открыв глаза, поднял взгляд на Альбуса и, кивнув, с кряхтением встал, после чего направился к выходу из камеры, неуверенно переставляя ноги. Каждый шаг мужчины давался ему с трудом. Ветерана, искалеченного войной, носило из стороны в сторону, из-за чего ему приходилось размахивать руками.

Дамблдор, наблюдая за ним, уже не в первый раз задумался о смысле всех тех трудов и затрат на освобождение бывшего аврора и, теперь уже, бывшего мракоборца. Покачав головой, директор Хогвартса взял своего друга и соратника под локоть и повел к выходу.

— Зачем ты это сделал? — спросил Альбус, когда они вышли из камеры, — Что на тебя нашло, Аластор?

Мужчина посмотрел в глаза Дамблдора и, тяжело вздохнув, махнул грязной рукой.

— Я сорвался, — покачал головой Моуди, — Прости, Альбус, я сорвался.

Вонь перегара, грязи и засохшей крови, источаемые Аластором, были невыносимы. Дамблдор с большим трудом сдерживался, чтобы не зажать нос рукой. Увы, но в секторе изоляторов магию применять не стоит. Любые энергетические структуры будут уничтожены здешними артефактами и чем будет сопровождаться этот процесс предсказать не может никто.

— Сорвался? — мрачно спросил Альбус, — Просто сорвался?

Вздохнув, Аластор пояснил:

— Их нашли. Всех. И парней наших, и их семьи… То, что осталось от них. Альбус, их пытали… — перешел на хриплый шепот бывший мракоборец, — Их живьем резали на части. Детей…

Взгляд калеки Верховному Чародею не понравился. Казалось, в глазах ветерана гражданской войны поселилось безумие.

— Аластор! -рыкнул на Моуди Дамблдор, встряхнув своего соратника, — Приди в себя! Что ты творишь? Ты понимаешь, что подставился?

Искалеченный ветеран в ответ кивнул, сжав губы, а затем выдавил из себя, отведа взгляд:

— Понимаю. Но оставлять это всё безнаказанным… Альбус, так нельзя.

Странные, практически истеричные, нотки в голосе Аластора оказались ещё одиной причиной, заставившей Дамблдора нахмуриться. Чем дальше, тем больше крепла в голове Альбуса мысль о том, что всё произошедшее не случайность, а хорошо срежессированная и отлично выполненная операция. Вот только чья?

— Это уже не твоё дело, Моуди, — произнёс Крауч, подходя к ним по коридору следственного изолятора, куда был помещен после задержания Аластор, — Ты давно не в Аврорате служишь… А с сегодняшнего дня — ни где не служишь. В своём управлении получишь расчет.

— Что? — опешил Моуди, оглядываясь на Дамблдора, — Как так? На каком основании?

— Так и есть, — подтвердил тот, — Нарцисса Малфой и Андромеда Тонкс добились встречи с Фаджем. Мне с большим трудом удалось уговорить министра не доводить дело до суда и обойтись только увольнением и лишением регалий.

— Значит, теперь можно просто так вышвырнуть…

— Хватит, — поднял руку Дамблдор, тяжело вздохнув, — Аластор, что на тебя нашло? Ты же всегда был хладнокровным оперативником и никогда не терял головы.

— Ты видел что осталось от Ненси? — посмотрел на Альбуса инвалид, — Это моя крестница, понимаешь? А она… Там целое только лицо! Лоран сказал, что её накачали зельями, чтобы Ненси не потеряла сознание и не умерла, а потом… Он нашел следы заклятий, которые поддерживали в ней жизнь до конца… Ты представляешь что перенесла трехлетняя девочка пока её пытали, не давая умереть?

— А что ты делал на месте преступления, Аластор? — поинтересовался Крауч, слушавший диалог двух пожилых магов.

— Я… Барти, будь человеком! — возмутился Моуди, — Это же моя крестница!

Закрыв глаза, Крауч тяжело вздохнул и покачал головой.

— Что меня поражает в тебе, так это готовность удавить любого за малейшее нарушение законов и полнейшее игнорирование этих же законов тобой самим, — после паузы, произнёс Бартемиус, уставившись на бывшего мракоборца, — С этого начинается беспредел, Аластор. А куда он ведет, ты знаешь не хуже меня.

Глядя вслед уходящему руководителю Аврората, Альбус скривился. С этим человеком ему было очень сложно разговаривать. Что десяток лет назад, что сейчас. Бартемиус Крауч-старший обладал невероятно тяжелыхм характером и упертостью, сравниться с которой могла лишь кровожадность гоблинов. Дамблдор категорически не мог понять как столь сложному человеку удалось уже второй раз к ряду занять столь высокую должность.

— Барти! Не мы его начали! — крикнул вслед Краучу Моуди.

— В этот раз, вы, Аластор, — остановился Бартемиус, — И ты сейчас на свободе только потому, что нас опередили и убитые авроры не дали показания… Иначе, ты бы уже сидел в зале суда… или в камере, в Азкабане.

— Из-за Пожирателей?

— Из-за организации бойни, Аластор, — фыркнул Крауч, замедлив шаг, но не поворачиваясь, — Или ты забыл сколько детей пострадало в Косом Переулке в тот день?

— Успокойся, — остановил Дамблдор дернувшегося было за Бартемиусом Моуди.

Тяжело вздохнув, Аластор опустил взгляд и облокотился спиной о стену.

— Альбус, я устал. Просто устал. И Ненси… Джастин… Лора… Всё как тогда — во время войны… Снова…

Дамблдор покачал головой, продолжая хранить молчание. В отличии от Моуди,