– Нет. Это я голову, только не полностью, позже рассмотрел. В гнезде же бинокль наблюдателя остается в ящичке. Ну, я его и взял, чтобы вновь попытаться увидеть этих тварей. И представляете, минут через пятнадцать где-то в двух кабельтовых из-под воды появляется часть головы этого чудовища. Голова лысая, кожа коричневая, рога эти. И часть глаза, – рассказчик пальцами обеих рук попытался изобразить на своём лице то, что видел.

Этот жест вызвал смех уже у всех матросов, слушающих рыжего матроса.

– Надеюсь, старине Хэнку ты об этом не рассказал? – спросил тот матрос, который упоминал о своём наказании.

– Рассказал, – с грустной миной и, тяжело вздохнув, произнёс Киллиан. – Где-то через час после того, как я глаз дьявол увидел, время наказания закончилось, я слез с мачты, нашёл боцмана и всё ему доложил.

– И что?!

– После ужина ещё два часа «посиди-подумай».

Все матросы, слушавшие Киллиана, грохнули смехом, но их громкий хохот перекрыл сначала один взрыв, а потом второй. Последнее, что успели увидеть пятеро матросов находящиеся в кубрике, как рвётся металлическая переборка, откуда врывается стена огня, пожирающего всё на своём пути.

* * *

– Иван Иванович, сколько ещё осталось? – нервно спросил Кононов.

– Две-три минуты, Анатолий Алексеевич. Под водой часов не было, так что…, - Ризнич развёл руки в стороны.

Около получаса назад тройка вернулась с минирования «Глори». Сняв снаряжение и проведя разогревающие процедуры, по окончанию которых выпили по стакану адмиральского чая, одевшись, выбрались на бак яхты. Ожидание было невыносимым.

Кононов каждые полминуты доставал из кармана часы и щелкал крышкой. Ризнич то и дело разглаживал ногтем большого пальца правой руки свои усики. Боцманматы, присев у борта под тентом, периодически крутили головами, смотря то на офицеров, то на флагман английской эскадры. Завойко и Миронов застыли изваяниями, держа в руках фотоаппараты «Kodak Brownie № 1». Эти малыши по сравнению с другими фотоаппаратами были гордостью водолазной школы. Возможно, первыми экземплярами во всей Российской империи. Кононов прихватил их с собой, чтобы попытаться увековечить начало боевых действий легких водолазов.

Анатолий Алексеевич вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент у борта британского флагмана вспух столб воды, а потом донёсся звук взрыва. Прошло буквально мгновение, и последовал новый мощный взрыв. Кормовая башня «Формидебла» с двумя двеннадцатидюймовками накренилась на бок, и из неё вверх вырвался столб огня и дыма. Корабль будто бы махом осел на корму и буквально на глазах начал погружаться, задирая нос.

– Ни х… себе! – первым воскликнул Корелов. – Это что, наша мина так сработала?!

Завойко, щёлкая затвором фотоаппарата, выдал малый петровский загиб. Ему вторил Резнич. Остальные основатели нового подразделения военно-морских сил Российской империи также что-то кричали, не контролируя своих чувств. Такого зрелища никто из них ещё не видел.

Когда первый восторг прошёл, Кононов, не отводя взгляда от погружающегося «Формидебла», с которого в воду сыпались английские моряки, пытаясь отплыть как можно дальше, произнёс:

– Господа, всё засняли?

– Я всё, – тихо произнёс Миронов.

– У меня ещё пара кадров осталось, – оторвавшись от фотоаппарата, сказал Завойко.

– Георгий Степанович, доснимите плёнку и готовьте яхту к отплытию. Надо успеть отойти подальше и встать носом к волне. Судя по всему, английская эскадра лишилась своего флагмана, – Кононов неверующе покачал головой. – Иван Иванович, а Вы замените плёнки. Расстояние хоть и большое, но надеюсь, что какую-то картину мы получим. И поздравляю всех с первым успехом!

На палубе все засуетились. Ризнич и Белов приняли в руки фотоаппараты и спустились в салон. Корелов бросился поднимать якорь, а Миронов и Завойко распускали паруса. Кононов продолжал смотреть на «Формидебл», погружавшийся в воду. С той стороны раздавался треск рвущихся перегородок. Крики тонущих людей. Яхты и рыбацкие баркасы так же поднимали паруса, чтобы отойти подальше от гибнущего корабля. На других судах английской эскадры орали ревуны, спускались шлюпки на воду. В общем, Содом и Гоморра!

Минут через сорок, дождавшись, когда подорванный корабль уйдёт на дно, подошли поближе. До срабатывания следующей мины ещё оставалось время. На рейде творилось что-то неописуемое.

– Анатолий Алексеевич, признаться такого я не ожидал, – тихо произнёс Ризнич буквально на ухо своему начальнику.

– Я тоже, – задумчиво и так же тихо ответил Кононов. – Такая тактика боевых действий полностью может изменить расстановку морских сил в мире. Получается, что мы вшестером потопили новейший английский эскадренный броненосец, затратив на это сляпанную буквально на коленке в мастерской Кронштадта магнитную мину. Разум отказывается верить!

– А у вас не сложилось мнение, что полковник Аленин-Зейский знал, что так произойдёт?!

– Иван Иванович, давайте не будем об этом говорить. Судя по всему, мы теперь о многом не сможем рассказывать другим людям, даже близким. Если и вторая мина также сработает, то…

(Воспоминания лейтенанта Ризнича)

Я лежал на верхней койке и никак не мог заснуть. События прошедшего дня продолжали вставать перед глазами. Пламя, вырывающееся из кормовой башни «Формидебла». Быстрое погружение английского флагмана на дно Балтийского моря. Матросы, прыгающие за борт тонущего корабля, чтобы попытаться спастись. Паника на рейде города-порта Маарианхамина, как его называют финны или Мариехамна шведы.

Когда первый шок прошёл, на рейде началась упорядоченная работа английской эскадры по спасению моряков, а местные яхты и баркасы в меньшем количестве вернулись к месту катастрофы. Некоторые попытались оказать помощь, но эта попытка была пресечена двумя истребителями миноносцев «Хэвок» и «Хорнет», которые перекрыли место, где затонул флагман.

Большинство же парусных судёнышек, которых насчитывалось чуть больше десятка, расположившись в пяти-шести кабельтовых от английских кораблей, бросили якоря и закачались на волнах. Жители Мариехамны помнили битву за русскую крепость Бомарсунд во время Крымской войны. В числе её защитников, кроме русских войск и финских егерей, участвовали и жители Аландских островов. И не все это сражение пережили, а некоторые потом умерли в британском плену. Пускай прошло почти пятьдесят лет, но осадок-то остался.

Завойко и Миронов под тентом пристроились у борта с фотоаппаратами, ожидая срабатывания второй мины и не отрывая взгляда от «Глори». Время вновь замедлилось. Наконец-то у борта броненосца вспух водный столб. В этот раз взрыва погреба кормовой башни на броненосце не произошло, поэтому англичанам удалось поднять в котлах пары и довести получивший повреждение корабль до берега, где он и сел на дно, причём часть палубы скрылась под водой.