— Это здесь? — спросил Олан, едва появились за поворотом подсвеченные шпили.

Я коротко вздохнула:

— Здесь.

Водитель лихо припарковался у «Замка» и выскочил из машины, будто она сейчас должна была взорваться. Мы вышли следом, автомобиль чирикнул сигнализацией.

Замок сиял огнями, вызывая одновременно мысли о Новом годе, Диснейленде и казино.

— Олан, спасибо, дальше я одна.

Но он, опережая меня, уже направлялся к арке огней перед входом.

— Тебе туда нельзя! — Я догнала его.

Олан шел как танк и на крики не реагировал.

Чертыхнувшись, я схватила его под руку и негромко сказала:

— Тогда слушайся меня, понял? Войдем внутрь — поднимаемся только по четным ступенькам. Вторая, четвертая и так далее. И еще… Олан, мы там встретим людей… так вот, они не ряженые, они настоящие. И то, что там происходит, — это не кино снимают… Это взаправду все, понимаешь?

Олан молча выслушал мой бессвязный монолог, закончившийся просьбой не выпендриваться, дабы не нарваться. На лице его не дрогнул ни один мускул.

— Что такое «выпендриваться»?

— Привлекать к себе внимание совершением поступков, способных причинить вред здоровью.

Олан подумал немного:

— Что такое «нарваться»?

— Причинить вред здоровью посредством совершения действий, привлекающих внимание.

В холле было пусто, из коридора направо, где располагался ресторан, неслась музыка, никаких признаков присутствия Джайв, Ярилла и каких бы то ни было членов Клуба заинтересованных читателей не наблюдалось.

Олан безропотно поднялся по четным ступенькам и, казалось, совершенно не удивился тому, что для охранников и администратора за стойкой мы остались невидимы.

Но внезапно разговаривающий с администратором седой дядька — тот самый, что привез нас, — повернул голову и встретился со мной глазами. Только на долю секунды. Но этого хватило, чтобы догадаться: он нас прекрасно видит, мало того — желает удостовериться, что мы действительно вошли внутрь замка и движемся в комнату наверху башенки.

Олан не задавал вопросов и дальше, на винтовой лестнице, когда я закатала рукав и, поглядывая на полустертые цифры, начала скакать, требуя от него точного повторения моих шагов. Наконец я остановилась перед дверью Серафимова номера и прислушалась. Внутри было тихо. Я достала карточку, отперла дверь.

В комнатах было чисто и пусто, свет я не выключила с утра, предметы располагались там, где я их оставила, но тонкий запах опасности…

— Она была здесь, — сказала я вслух. — Духи.

Олан потянул носом, кивнул.

— Олан, я удивляюсь… Ты не спрашиваешь ни о чем.

— А что спрашивать?

— Тебе не хочется знать, что происходит?

— Мне все равно, что происходит. Это твои дела. Я только прослежу, чтобы тебя никто не обидел, — ответил он и добавил: — Ты не спрашивала, почему Нурлан уехал, а я остался.

Я хмыкнула. Прошлась по ковру, села, не раздеваясь, в кресло. Олан неторопливо снял куртку, аккуратно повесил на вешалку, пристроил рюкзак у стены.

— Хорошо, почему ты остался?

— Из-за тебя.

Я изумленно воззрилась на него. Но ответить не успела.

Дверь отворилась, и я, ожидавшая увидеть Джайв, слегка привскочила.

Безусловно, это была она. Но в абсолютно новом виде: длинное черное платье с узкими рукавами, красные волосы гладко зачесаны назад, диадема с жемчугом на лбу, бледное, строгое лицо, огромные зеленые глаза. Шурша шелком, она прошла в комнату и остановилась перед замершим Оланом. Я почувствовала, как он на мгновение забыл дышать.

Она была прекрасна как огонь.

— О, вы пришли с телохранителем, — сказала она с едва заметной усмешкой. — Присаживайтесь, Олан, не стойте. И не надо так на меня смотреть, прошу вас.

Олан отступил назад, к стене, и уселся на пол рядом со своим рюкзаком. Но отвести взор от Джайв так и не сумел.

— Мне хотелось бы разъяснить некоторые недоразумения, возникшие между нами.

— Между нами нет никаких недоразумений. Между нами война, — глухо ответила я. — И не я ее начала.

— Совершенно верно, не вы, — склонила голову Джайв. — Если говорить о войне, то начал ее Таор Арнет — Серафим — много лет назад.

Джайв изящно опустилась в кресло напротив меня, повела мерцающими зелеными глазами в сторону Олана:

— Вы зря ввязываетесь в историю, которая вас не касается, дорогой мой Олан. Еще не поздно уйти — пока вы не услышали ничего особенного. Если решите остаться — придется потом выполнить условия, которые могут быть для вас не совсем приемлемыми.

— Ничего, я послушаю, — ответил Олан, и Джайв перестала обращать на него внимание, словно он в одно мгновение превратился в предмет обстановки.

— Толкование событий вы восприняли от Серафима, Ирина. Неудивительно, что о многом у вас сложилось превратное представление. Серафим, скорее всего, говорил вам о двух соперничающих организациях, часто употреблял слово «миры», рассказывал душераздирающие истории о борьбе за власть над этими так называемыми «мирами»… Я это слово не люблю, предпочитаю — «территории». Меньше пафоса и гораздо ближе к действительности. Согласитесь, есть разница между фразами «в мой мир проникло Зло» и «кто-то хулиганит на моей территории».

Я согласилась.

— Я постоянно поражалась его умению столь драматично представить работу двух организаций, чьи методы немного различаются между собой, только и всего, — продолжала Джайв. — Задачи Клуба и Центра одинаковы — не допускать бедствий на вверенных нам территориях, вовремя выводить авторов из творческого кризиса и так далее. Это в идеале, конечно. Ваш случай был крайне далек от идеала, почти безнадежен. К чести Серафима, он принял во внимание это «почти» и взялся за дело, хотя любой другой на его месте объявил бы территорию и автора потерянными и закрыл бы проект.

— Как — закрыл?

— Наглухо. Как закрывают дом, предназначенный под снос. Непонятно?

— Допустим, понятно.

— Я рада. Итак, великолепный Таор Арнет взялся за безнадежное дело, но было еще одно обстоятельство — он начал выполнять чужую работу. Точнее — мою. Не удивляйтесь, Ирина, именно я изначально отвечала за эти руинированные пейзажи, за этих обезумевших героев. Именно я должна была вам покровительствовать. Вдохновлять и так далее.

— Вы? Меня? Вдохновлять?

Она рассмеялась, сказала, смеясь:

— Угу. Я примерно так же отреагировала, когда мне поручили это задание: «Я? Вдохновлять? Ее?» Увы, Ирина, вы как автор были мне абсолютно неинтересны, а работа с вами лишена каких бы то ни было перспектив. Серафим слишком любил Антар, не желал понять, что эту территорию давно пора списать за полной негодностью, и упорно поднимал ее из руин и пепла. Я разрывалась между его чокнутыми королями и абсолютно бесперспективным автором… Вы гробили территорию, она гробила вас, и разорвать этот круг не было никакой возможности. Помучившись пару лет, я ушла из проекта и отыскала более подходящую работу.