Все эти данные показывают, что почти нет таких стран, где государство выступало бы молчаливым партнером в деловом секторе. Также они указывают на то, что от одной страны к другой уровень участия государства заметно варьируется, причем даже среди стран, которые якобы обладают одной и той же экономической организацией. Приведенные выше сведения в своей совокупности говорят о том, что экономики Италии и Франции отличаются относительно высоким уровнем корпоративизма, США и Канада — наиболее низким, а Британия и Германия находятся между двумя этими полюсами. Также корпоративизм носит весьма выраженный характер в Испании, Голландии, Бельгии и Ирландии, тогда как в Швейцарии, Дании и Норвегии — относительно слабовыраженный. Швеция, которая часто оказывается предметом обсуждений, представляется смешанным случаем: она является интервенционистской, но при этом поддерживающей бизнес.

Выяснив теперь, экономики каких из стран в последние десятилетия были относительно корпоративистскими, мы можем ответить на главный вопрос этой главы: каков результат корпоративистского проекта, в котором эти страны участвовали с конца войны (то есть с середины 1940-х годов) и до последних лет XX века? Если брать картину в целом, можно сказать, что за рассматриваемые 50 лет уровни производительности довольно сблизились друг с другом. Однако вопрос в том, насколько они «сблизились», и в том, что случилось после этого выравнивания?

Рассмотрим сначала производительность труда. Согласно расчетам ОЭСР, ВВП на одного работника в Италии, Ирландии и Бельгии в 1996 году был близок к американскому уровню. (В Италии этот показатель составлял 62500 долларов, а в США —67500 долларов.) В более низкой группе находилась Франция вместе с Норвегией, Канадой и Голландией. Под ними стояла Германия вместе с Австрией, Швецией и Данией (см. рис. 7.1).

Эти результаты не выглядят как успех корпоративистского эксперимента: за 50 лет только три страны из стран с сильным креном в сторону корпоративизма обогнали Канаду и ни одна не обогнала США. И это еще далеко не все.

Также ОЭСР рассчитывало ВВП на час отработанного времени (см. рис. 7.2).

К 1996 году уровень США был достигнут в Италии, Ирландии и Франции — в большей или меньшей степени. Германия и Канада немного отставали, тогда как Великобритания и Швеция находились на еще более низких позициях. Однако каких-то глубоких выводов из этого не сделаешь. По ряду причин эти наблюдения не имеют большого значения. Во-первых, Европа — это континент со множеством стран, поэтому нас не должно удивлять то, что тут обнаруживается пара «аномалий», например Голландия и Норвегия, в которых более высокая часовая выработка, чем в США. Если рассмотреть 50 штатов Америки, то мы также найдем выдающиеся уровни в Калифорнии и Массачусетсе. С другой стороны, во многих корпоративистских экономиках, где есть проблема с занятостью, работники составляют относительно узкий сегмент населения трудоспособного возраста. Например, итальянский ВВП 1996 года в расчете на час отработанного времени составлял почти 39 долларов и даже превосходил американский, 36 долларов, поскольку итальянская экономика заполняет только достаточно производительные рабочие места, причем заполняет их наиболее производительными рабочими, ведь низкооплачиваемая занятость здесь не допускается. Если бы в Италии было занято 75 % населения работоспособного возраста, как в Америке, Норвегии или Дании, ее ВВП в расчете на час отработанного времени упал бы до 32 долларов, что значительно уступает 40 долларам Норвегии, 34 долларам Дании и 36 долларам Америки. Различные показатели доли занятого населения в Европе и Америке мешали сравнивать производительность начиная с середины 1970-х и заканчивая серединой 1990-х годов. Наконец, данные по валовой продукции на общее количество отработанных часов в менее корпоративистских Америке, Канаде и Британии оказываются еще ниже из-за того, что в этих странах обычно более длинные рабочие дни, что снижает их часовую выработку, тогда как в корпоративистской Италии, Франции и Испании количество отработанных за год часов оказывается гораздо меньше, что ведет к более высоким показателям производительности труда[147].

Итак, судя по этим данным, нельзя говорить о том, что корпоративистским экономикам удалось обогнать по производительности сохранившиеся современные экономики — экономики Америки, Канады и Британии. Напротив, учитывая вышеизложенное, можно утверждать, что относительно современная экономика Америки сохранила за собой передовые позиции в производительности, а две другие относительно современные экономики, канадская и британская, за два последних десятилетия укрепились.

Еще более убедительные доводы можно выдвинуть, опираясь на рис. 7.2: чем ближе находится та или иная страна к наклонной линии, тем лучше у нее показатели как занятости (социалистическая цель), так и производительности (корпоративистская цель). Если брать крупные экономики, все относительно корпоративистские — Франция, Италия и Германия (не говоря уже о менее крупных Австрии и Швеции) — лежат на определенном расстоянии слева и снизу от наклонной линии, тогда как относительно современные, включая и Америку, находятся на определенном расстоянии справа и сверху от нее. Канада, хотя она и находится слева и снизу, но все же не так далеко от наклонной, как Швеция, Финляндия и Австралия, относительно которых имеются подозрения, что их экономики в значительной степени являются корпоративистскими.

Кроме того, тот факт, что Италия и Германия к 1995 году догнали лидеров, оказался эфемерным. В 1995–2005 годах доля экономически активного населения в них выросла, что привело к предсказуемому результату — новые рабочие места обернулись снижением производительности. (Известный кембриджский экономист XX столетия Деннис Робертсон, намереваясь, видимо, несколько оживить свою лекцию о законе убывающей отдачи, привел пример: десятый человек в бригаде строителей, которому не досталось лопаты, все же мог сходить за пивом.) В то же время в Америке рабочие с низкой производительностью или занимающие рабочие места с низкой производительностью выбывают из рабочего класса, так что в результате в США выработка в расчете на одного работника еще больше выросла. В результате американские показатели часовой выработки или выработки на одного работника еще больше отдалились от уровней Италии и Германии.