— Люси, если можешь на некоторое время оставить свою госпожу, я познакомлю тебя с остальными слугами. Питер, камердинер его сиятельства, — мой брат. Он уже рассказал, что ты девушка воспитанная и не задираешь носа, как некоторые лондонцы.

Люси вопросительно взглянула на хозяйку:

— Миледи?

— Иди, — кивнула Филиппа. — Я сама осмотрюсь.

— Как я поняла, у вас не было времени как следует пообедать, госпожа, но мы не знали, когда ожидать графа домой, так что ужин будет простой, — заметила Мэриан.

— Мы оба очень устали и гораздо больше нуждаемся в отдыхе, поэтому сойдет все, что бы вы ни приготовили. Завтра мы обсудим меню, — успокоила экономку Филиппа. — Ты объяснишь, что любит граф, а я расскажу, что нравится мне.

— Вот и хорошо, миледи, — с поклоном ответила Мэриан, и обе женщины оставили графиню.

Филиппа огляделась. Она находилась в отделанной панелями уютной комнате. В камине весело пылал огонь. Полы, почти черные о г времени, все же были чистыми. Три окна выходили в сад. Мебель была дубовой и очень массивной. Перед окном стоял прямоугольный стол с витыми ножками, на котором поблескивала керамическая чаша со смесью сухих лепестков. Такой же стол находился посреди комнаты, только, кроме чаши, на нем красовалась пара серебряных подсвечников. Перед камином высились два стула с плетеными спинками и вышитыми сиденьями. Между ними на полу лежал небольшой тканый коврик. К удивлению Филиппы, на нем, свернувшись клубочком, мирно спал серый кот. Она тихо рассмеялась, видя, что животное даже ухом не повело.

Открыв дверь сбоку от камина, Филиппа вошла в соседнюю комнату. Там оказался второй камин, сооруженный на обратной стороне стены. Здесь в отличие от соседней комнаты панели были темные. Однако окна выходили и на сад, и на реку и были завешаны некрашеным полотном и темно-зелеными бархатными шторами. По одну сторону камина стоял деревянный диванчик с вышитыми подушками. Стол был расположен у окна, а большой деревянный сундук — у изножья кровати, задрапированной такими же бархатными занавесями, свисавшими со старых медных колец. Кровать показалась Филиппе более чем просторной, вернее, гигантской. Изголовье было затянуто полотном. Витые столбики поддерживали выложенный деревянными панелями балдахин. Сбоку стоял маленький столик.

Филиппа подумала, что мебель в обеих комнатах ужасно старомодна. Почти как во Фрайарсгейте и Клевенз-Карне. Обычный сельский дом, а провинциалов не заботят такие вещи. Любой предмет мебели, что попрочнее и помассивнее, служил целую вечность.

Филиппа внезапно улыбнулась. Неужели она сменяла одну глушь на другую? Нет! Брайарвуд по крайней мере куда ближе к Лондону! Правда, они несколько дней плыли по реке. Но если выбрать прямой путь, можно сократить время путешествия наполовину.

Она открыла еще одну дверь. Здесь, конечно, гардеробная, где будут храниться ее вещи. Одежда мужа уже висит на стенах.

С такой опытной экономкой, как мистрис Мэриан, Филиппе будет легко управляться с хозяйством. Интересно, будет ли и муж жить при дворе вместе с ней или предпочтет возиться с имением в Оксфордшире? Впрочем, ей нравится Криспин. Умен, добр, остроумен и хорош в постели. И не важно, что не слишком красив. Может, дети будут походить на нее… Хотя бы дочери! Все считают ее хорошенькой!

Дочери. Сыновья. Сколько же детей он захочет? И сколько она сможет родить? Мать дала жизнь восьмерым, из которых живы семеро. Может, у нее будет больше?

Филиппа знала Розамунду достаточно хорошо, чтобы понять: именно она решает, иметь детей или нет, и при этом не советуется с мужем. Но как это у нее получается? Плохо, когда рядом нет матери. Но осенью, когда они снова встретятся, Филиппа расспросит мать, что делать. Та наверняка поможет старшей дочери.

Она уселась на диван у огня и, сама не зная как, заснула. Разбудила ее вернувшаяся Люси. Филиппа зевнула и потянулась.

— У меня нет сил даже на еду, — сказала она. Служанка кивнула.

Вы совсем измучились, миледи. Давайте я вас раздену и принесу чистую сорочку, — сказала она, принимаясь расшнуровывать корсаж Филиппы. — Знаете, госпожа, это очень хороший дом. Слуги вежливы и дружелюбны. Совсем как у нас во Фрайарсгейте. Нам тут плохо не будет. Но вам лучше что-нибудь съесть. На кухне уже готово вкусное кроличье рагу. Сейчас принесу воды смыть дорожную пыль, а потом дам вам миску и ложку.

— Утром я хочу принять ванну, — объявила Филиппа, снова зевая.

— Ну разумеется, — кивнула служанка. — Я уже успела найти вполне пригодную лохань. А теперь садитесь и подождите меня.

Филиппа в одной камизе села на кровать, но, не выдержав, легла поверх одеяла. Глаза сами собой закрылись. Заметив, что хозяйка дремлет, Люси поставила медный тазик с водой на угли камина и на цыпочках вышла. По пути на кухню она увидела в раскрытые двери зала беседовавшего с управляющим графа и подошла ближе.

— Что тебе, Люси? — спросил он, заметив ее.

— Прошу прощения, милорд, но, думаю, вам нужно знать, что миледи так устала, что поест у себя в спальне, — пояснила она. — Госпожа спит на ходу, ваше сиятельство.

— Я поднимусь к ней, как только смогу, — пообещал он. Люси поспешила принести хозяйке ужин. Вернувшись с подносом, на котором стояли миска с рагу, кружка сидра и блюдо с хлебом и маслом, она увидела сидевшего рядом со спящей женой графа и едва сдержала улыбку.

Какое счастье! Люси была готова поклясться, что Филиппа ему небезразлична. Он так нежно смотрит на нее!

Люси поставила поднос на стол, подошла к Филиппе и осторожно тряхнула за плечо:

— Миледи, вставайте и поешьте. Сразу почувствуете себя лучше. Да и наш добрый господин вас ждет.

— М-м-м, — сонно промямлила Филиппа, но открыла глаза. — Криспин!

— Люси права, малышка, — улыбнулся он. — Немного еды перед сном не повредит. Ну же, не капризничай. Я посижу с тобой. Люси, твоя госпожа поест в постели.

Он помог Филиппе сесть, подложив под ее спину подушки.

Люси поставила поднос на колени хозяйки и отступила.

Филиппа сонно посмотрела на миску с рагу и покачала головой. Пахло соблазнительно, но вряд ли она сможет проглотить хоть кусочек.

Граф взялся за ложку и стал кормить жену. Она послушно открыла рот, прожевала и сглотнула раз, другой, третий, пока миска не опустела, после чего даже подобрала подливку кусочком хлеба, прежде чем доесть. Довольно вздохнув, она потянулась к кружке и залпом выпила все.

— Ты не представляешь, как я измучена, — призналась она.

— Твои обязанности при дворе и без того достаточно утомительны, — тихо сказал он. — Надеюсь, когда у нас родятся дети, ты откажешься от жизни, которой так восхищаешься.

— Я не могу просто так отречься от служения королеве! — вознегодовала она. — Моя преданность принадлежит ей.

— Люси, убери поднос. Я позову тебя, когда понадобишься, — велел граф и, дождавшись ухода служанки, объяснил: — Ты была фрейлиной четыре года, но теперь вышла замуж, и твое место скоро отдадут другой.