— Проходите прямо в кабинет! Хозяин ждет — погружен в размышления. — Поскребышев всегда оказывал услугу важным персонам: сообщал о настроении Сталина.

Открылись первые двери, выпуская группу высших военных чинов и ученых с чертежами. Берии показалось, что он увидел на них танки и пушки. И те и другие бросили на Берию быстрые взгляды, и он заметил, как они побледнели: да, он был карающим мечом революции. Люди должны его бояться, иначе окажется, что он не на своем месте. Когда посетители ушли, Берия миновал последний кордон охраны.

Молодые люди в синей форме отдали ему честь.

Комната была пуста. Берия знал, что сейчас генсек обдумывает ситуацию в Европе. Мадрид пал, но, с другой стороны, Союзу ничто не мешает вести диалог с Гитлером. Англия с Францией в Мюнхене уступили Гитлеру, и сейчас у генсека на уме были грядущие перемены. Поэтому в комиссариате по иностранным делам предстояли кадровые перестановки — сигнал для Берлина. На Дальнем Востоке в это же время происходили вооруженные столкновения с японцами.

Архитектор по образованию, Берия был одним из тех людей, которые полагали, что им любое дело по плечу, хотя Сталин пока доверял ему лишь вопросы безопасности. Ничего, придет и его время. Берия остался стоять у двери большого прямоугольного кабинета со множеством окон и высокими потолками. В центре находился огромный стол, покрытый зеленым сукном. На одной стене — портреты Ленина и Маркса, на другой — Суворова и Кутузова. Под лампой с зеленым абажуром висела гипсовая посмертная маска Ленина как напоминание посетителям о святыне.

В дальнем углу комнаты, за большим письменным столом, почти невидимая между деревянными панелями, открылась маленькая дверь, и вошел Сталин с дымящимся стаканом чая в серебряном подстаканнике. Берию всегда поражала в генсеке тигриная грация, кураж простолюдина и могучий интеллект. Великому политику необходимы все три качества.

— Лаврентий, гамарджоба! — поздоровался Сталин по-грузински. Наедине они говорили по-грузински. В присутствии русских Сталин не любил говорить на родном языке, потому что он был вождем России, а Грузия — всего лишь маленькая провинция Российской державы. Однажды он даже назвал ее «мелким болотом». Но когда они были наедине, общались на грузинском.

Сталин улыбнулся своей тигриной улыбкой.

— Ага, в новой форме. Очень красиво, неплохо, совсем неплохо. Присаживайся. Как Нина?

— Спасибо, очень хорошо, товарищ Сталин. Передает вам наилучшие пожелания. — Берия знал, что Сталину нравится его жена, белокурая Нина.

— А твой сын, маленький Серго?

— Привыкает к школе. Он до сих пор вспоминает, как вы заботливо укутывали его одеялом, когда он был маленьким.

— Я и сказки ему на ночь читал. Светлана очень рада, что он сейчас в Москве. Нине нравится особняк, который я для вас выбрал? Она получила грузинское варенье, которое я передавал? Ты очень ответственный работник, тебе оказано огромное доверие. Тебе необходим простор. Особые условия жизни.

— Спасибо вам и Центральному комитету за доверие, за дом и дачу. Нина просто счастлива!

— Она могла бы сама сказать мне «спасибо» за варенье! — Они засмеялись.

— Поверьте мне, Иосиф Виссарионович, она напишет вам письмо с благодарностью.

— Пустое. Присаживайся.

Берия присел за стол, обтянутый зеленым сукном, расстегнул папку, достал бумаги. Сталин сел во главе стола, помешал чай. Выдавил ломтик лимона.

— Что у тебя ко мне?

— Мы со многим разобрались, товарищ Сталин. Дело о работниках Наркоминдела продвигается, среди бывших дипломатов обнаружены немецкие, польские, французские и японские шпионы.

— Кто над этим работает?

— Кобулов и Палицын.

— Кобулова мы знаем, он как слон в посудной лавке, но хороший оперативник. Не чурается грязной работы. А Палицын — добросовестный?

— Очень, — ответил Берия, хотя Палицын достался ему от предшественника. — Вот несколько показаний с признанием вины, которые уже написали арестованные. Товарищ Сталин, вы спрашивали о бывшем заключенном бароне Цейтлине, тесте Палицына и брате журналиста Гидеона Цейтлина.

— Александра Цейтлина-Палицына — достойная советская женщина, — заметил Сталин. Берия видел, что генсек не настроен шутить о цыпочках и амурных делах. Хотя самого Берию никогда не покидали мысли о женщинах. Бывало, они вместе смеялись, но сейчас Сталина заботила лишь Центральная Европа. Он наблюдал, как генсек прихлебывает чай, потом достает из потертого желтого френча новую пачку «Герцеговины Флор». Распечатал, прикурил папиросу и стал вертеть в руках карандаши, лежавшие на столе.

— Дочь или зять когда-либо вступали с ним в контакт? — спросил Сталин.

— Нет.

— Партию они ценят превыше всего, — заметил Сталин, не сводя глаз с Берии. — Видишь? Достойная советская женщина, которая себя «перековала» — несмотря на свое происхождение и родственные связи. Я помню, как она работала машинисткой у Ленина. Не забывай, сам Ленин был дворянином, он вырос в шикарном поместье, ел клубнику, валялся на сеновалах, заманивая туда юных крестьянок.

Берия прекрасно знал эту уловку Хозяина: только Сталин мог критиковать Ленина — одному богу можно подтрунивать над другим.

Берия изобразил ожидаемый испуг, старый тигр сверкнул глазами.

Сталин — это Ленин сегодня.

Берия положил на стол бумаги:

— Вы спрашивали, где сейчас Цейтлин. Пришлось повозиться, чтобы узнать его судьбу. По моему распоряжению он был арестован 25 марта 1937 года в Тбилиси, где после освобождения из заключения в 1929 году тихо проживал в ссылке со своей женой-англичанкой. Его допросили…

— С пристрастием или без? — Берия увидел, что Сталин зеленым карандашом рисует голову волка на пачке листов с типографской надписью «И. В. Сталин» в левом верхнем углу. Он чертил: «Цейтлин» и «пристрастие».

— Достаточно сурово. Мы же не в гостинице работаем! Но он ни в чем не признался.

— Что? Этот сломленный человек пережил допрос у Кобулова?

— Если бы не мое присутствие, Кобулов стер бы его в порошок. Бык может зайти слишком далеко.

— Революция требует от нас всех грязной работы.

— Мы с моими ребятами не носим шелковых перчаток. Цейтлин был приговорен по пятьдесят восьмой статье к высшей мере наказания как троцкист, планировавший убийство товарищей Сталина, Ворошилова, Молотова и меня.

— Даже тебя! В скромности тебе не откажешь! — заметил Сталин с усмешкой, но потом печально вздохнул. — Иногда мы совершаем ошибки. В нашей стране слишком много подхалимов. Берия уже привык к подобным вопросам. У Сталина была превосходная память, но даже он был не в состоянии запомнить фамилии всех приговоренных к расстрелу. В конце концов, он сам подписывал списки, к которым прилагались «альбомы» — краткая биография и фотографии приговоренных к высшей мере — 38 тысяч фамилий «врагов народа». Около миллиона было расстреляно с 1937 года, еще больше умерло, так и не доехав до ГУЛАГа. Берия удивился, почему Сталин интересуется таким забытым, отжившим реликтом, как Цейтлин. Если только Сталин не «запал» на Сашеньку — в этом его трудно было заподозрить. Генсек тщательно скрывал подробности своей личной жизни, но Берия узнал, что в прошлом у генсека было множество амурных похождений. На ум Берии пришло еще одно предположение. Когда-то Цейтлин имел интересы в Баку и Тбилиси. Неужели они раньше встречались?