– Уже… – заметил Сергей, услышав вой сирены. – Или медики, или кто-то из жильцов постарался.

Через несколько секунд подъехал полицейский микроавтобус. Сергей с Пашей передали преступницу стражам правопорядка, или как они сами бы сказали, «мусорам». Перед тем как забраться в автобус, Катерина обернулась и, обведя всех взглядом, сказала:

– А диадема действительно существует. И спрятана где-то в районе кладбища. Хотите найти, изучите материалы моего отца. Отгадка – в них.

– Врет, – твердо сказал Вульф.

– Конечно, врет, – согласился Сан Саныч.

И оба подумали: «А если нет?»

Екатерину Бердник взялся защищать адвокат из фирмы Петра. Сам он просто не смог, поскольку погряз в проблемах сбежавшего во Францию олигарха. О чем жалел. Случай Катерины казался ему очень интересным. Но и его коллега неплохо справился. Госпожу Бердник приговорили к двум годам заключения в психиатрической больнице, разыграв карту с помешательством. И Катерина отбыла в частную клинику, где имела VIP-палату, отдельный стол, возможность гулять по дивному парку. Ее навещал Симон. А вот давний друг Константин Борисов как будто забыл о ее существовании.

Ева помирилась с отцом. Хоть он подарил ей не настоящую романовскую диадему, а всего лишь подделку, которую выкупил у Моисеевых, она оценила этот жест. С Сан Санычем у нее сложились странные и страстные отношения. Почти такие же, как с Батыром, только гораздо лучше. Он мотался по городам и деревням в поисках кладов, она по элитным курортам. Встречались редко, но каждый проведенный вместе день стоил месяца рутинной жизни. И Сан Саныч Еве не изменял. Она это чувствовала.

Сергей Отрадов возобновил отношения со знойной итальянкой. И даже представил даму сердца дочери.

Маняша защитила докторскую. Но, к удивлению коллег, сразу после этого уволилась и уехала жить в поселок Решетово. Да не одна, а с мужем Альбертом. Он ремонтировал старый дедов дом, она в клубе вела кружок радиомоделирования.

…Смотритель старого кладбища часто видел Маняшу. Но всегда прятался от нее, когда девушка заходила в сторожку. Играл с ней так. Пусть думает, что он дух. Дед был большим озорником. Особенно в молодости. И страшным бабником. Но так и не женился. Потому что всю жизнь любил княжну Анненкову. Не ту, которая была матерью его друга Федора, а другую. Его любимая в Париж с родителями перебралась, там осела, потом вышла замуж. Будущий кладбищенский сторож видел ее только на фото, которое юная княжна прислала своей троюродной сестре Ефросинье. Та показывала фотографию сыну и его другу. И оба любовались нездешней красавицей.

Вот и сейчас дед достал карточку, бережно разгладил. Теперь, после смерти друга, она хранилась у него. Когда Федор учился в Ленинграде, показал снимок художнику одному. Фамилии дед уже не помнил. Да и имени. Только отчество – Сомович. Чудное такое… Выходит отца Сомом звали? Не человек – рыба. И нарисовал этот Сомов сын с фотографии картину. Но она не понравилась студенту. Зачем обстановку изменил и одежду? Ему хотелось, чтоб один в один. Поэтому не взял портрет, оставил автору.

Налюбовавшись на профиль молодой княжны, дед убрал фото. Сначала в пакет положил, потом в коробку. Ее задвинул под кровать. Сделав это, вышел из сторожки и направился к тому месту, где когда-то склеп Анненковых стоял. Он знал, что под слоем земли и металла контейнера не только сгнившие доски гробов и кости. Там еще и свадебная диадема дома Романовых. Об этом старику-сторожу сказал Федор, друг, а ему мать на смертном одре поведала. И добавил:

– Если внучка приедет на мою могилу в первую годину, скажи ей об этом. Пусть отроет царское сокровище и возьмет себе…

– А если не приедет?

– Тогда пусть оно покоится в земле. Пока его кто-то не найдет случайно.

…Значит, так тому и быть.