Павсаний тревожно ворочался во сне, слегка стонал, его тонкий хитон был влажен от пота.

Я зажал ему рот левой рукой и поднес кинжал к внезапно расширившимся глазам полководца.

– Снится царица? – спросил я. – Ждешь, когда она снова пригласит тебя в постель?

Правая рука его чуть дернулась, но я прикоснулся лезвием кинжала к артерии, пульсировавшей на горле. Павсаний застыл.

– Она обещала оставить тебя регентом в Пелле, пока ее сын будет покорять персов?

По глазам Павсания я заметил, что подобная идея удивила его.

– Даже этого не предложила? – спросил я. – Расплатилась собственным телом. Она, конечно, околдовала тебя.

Павсаний попытался ответить, но рука моя помешала ему.

– Твои засовы не сумели удержать меня, Павсаний. А теперь я отправлюсь к царю – известить его о твоих замыслах. В следующий раз ты будешь смотреть на меня уже из петли.

Я опустил кинжал в ножны. Отбросив мою руку от рта, он потянулся к мечу, висевшему возле постели. Я ударил его в висок, и Павсаний обмяк, потеряв сознание. Потом я вылез в окно и, вновь забравшись на крышу, отправился к конюшням, где выбрал самую быструю лошадь, и поскакал в горы.

Я почти в точности предсказал действия Павсания. Когда я свернул с дороги возле Эги к бурым холмам, гонцы его на взмыленных лошадях уже домчались до ворот старого города. Царские телохранители выехали на дорогу прежде, чем встало солнце, воины летели как птицы. Павсаний возглавлял их. Он оставил своих людей у городской стены, чтобы не пустить меня в Эги, сам же отправился в город известить царицу о том, что я вырвался на свободу и представляю угрозу их общим планам. Улыбнувшись, я спешился, но костра разжигать не стал: не они должны поймать меня. Я отпустил свою лошадь щипать жалкую, редкую траву. Среди скал подобрал горсть камней и отправился на охоту. Убив зайца, я освежевал его и съел сырым. Жесткое мясо подкрепило меня. Еще я попил воды из мелкого ручья, бурлившего у подножия холма.

Конечно же она явилась ко мне во сне.

Гера была в ярости. Едва закрыв глаза, я оказался перед ней в зале настолько просторном, что я не мог видеть ни стен, ни потолка. Колоссальные колонны из серо-зеленого мрамора вздымались вокруг густым лесом, рядом с ними казались бы ничтожными даже колонны зала Царя Царей. Гера в полном одиночестве сидела на слегка светившемся троне, дивно прекрасная в белом платье, которое не закрывало ее тонких рук, украшенных витыми браслетами с драгоценными камнями и кольцами, воспроизводившими сплетение змей.

Опалив меня огненным взглядом, она злобно сказала:

– От тебя нет никакого толка, Орион, одни неприятности!

Я улыбнулся:

– В твоих словах мне слышится похвала.

Глаза ее вспыхнули. Гера чуть наклонилась вперед, стиснув кулаки, так что костяшки ее пальцев побелели. Меня пронзила боль, которой колдунья истязала меня и прежде, но на сей раз я сопротивлялся, прогоняя ее из своего сознания. И боль исчезла, не успев стать по-настоящему сильной.

Лицо Геры исказилось от гнева.

– Не получается, – сказал я. – Ты больше не можешь наказывать меня как раньше.

– Тебя защищают! – В ее словах слышалось удивление.

– Или я сам наконец научился защищаться, – ответил я, не смея надеяться на то, что Аня рядом. Я знал, что только она одна стала бы защищать меня.

– Должно быть, нам не удалось избавить тебя от этой способности, посылая сюда.

– Нам? – спросил я. – Тебе и Золотому?

Она молчала. Но я и без того знал ответ.

– Вы просто не в силах добиться этого. Память моя возвращается, силы тоже.

– Мы уничтожим тебя раз и навсегда.

Я вспомнил Кету. Они отпустят меня… дадут возможность забыться?

Гера жгла меня взглядом.

– Золотой породил Александра, разве не так? – спросил я. – Вы с ним решили поиграть в царей и империи. Что кроется за вашими подлыми развлечениями?

– Ты ничего не понимаешь, Орион.

– Разве? Нетрудно видеть, что сейчас ты служишь прихотям Золотого Атона, не знаю, каким именем называет он себя здесь. Он хотел создать троянскую империю, объединив Европу и Азию. Но я остановил его. И теперь он добился желаемого; ты помогла ему, родила сына Александра и теперь поведешь его против персов.

– Александр покорит весь мир, – сказала Гера. – Он должен сделать это, иначе нам не удастся надежно завязать узел связей континуума.

– Но на пути Александра стоит Филипп. Теперь у него родился собственный сын.

– Филипп умрет!

– От руки Павсания?

– Конечно.

– Если только я не остановлю его.

– Ты не должен этого делать!

– Почему же?

Гнев ее улегся. Гера казалась встревоженной, почти что испуганной. Но она взяла себя в руки, опять наклонилась вперед и холодно улыбнулась мне.

– Орион, подумай: если этот нарыв прорвет ткань пространства и времени, все переменится. Ты будешь оторван от Ани, а Земля погибнет в ядерном пламени через несколько тысячелетий.

– А если я буду повиноваться тебе, позволю, чтобы Филиппа убили?

Она повела тонкими плечами:

– Тогда мы будем иметь дело с понятным и управляемым континуумом.

– Аня говорила мне, что грядет великий кризис. Что происходит с континуумом?

Лицо ее затуманилось.

– Проблема столь сложна, что даже мы, творцы, не полностью понимаем все ее возможные последствия. Аня далеко от Земли, Орион. Она сейчас среди звезд, до нее световые годы пути. Она пытается уладить один из световых аспектов кризиса.

– Она действительно в опасности?

– Мы все в опасности, Орион. Против нас действует почти неодолимая сила.

– Какое отношение Филипп и твой Александр имеют к Ане?

Гера вздрогнула, и по лицу ее пробежало раздражение.

– Ты упрямый мул, Орион!

– Говори! – потребовал я.

Гера подавила раздраженный вздох.

– Мы не выйдем из этого водоворота, если не удастся тем или иным образом восстановить поток. – Богиня взорвалась: – Мы с Атоном заперты в этой точке пространства-времени и останемся здесь до тех пор, пока не будет принято какое-нибудь решение! Один из них должен умереть: Филипп или Александр! Но пока они живы оба, мы не можем возвратиться в континуум, чтобы помочь Ане и прочим творцам.

– Итак, ты заперта здесь?

Очень неохотно Гера призналась:

– Да.

Я не хотел верить ей. Но различные факты, известные мне, сложились вдруг в единое целое. Оказавшись в городе творцов, я обнаружил, что он пуст и заброшен. Покинув ненадолго это пространство и время, я вернулся в точности в тот же самый момент, в то же самое место. Если Гера не обманывает меня, они с Атоном заточены здесь. Вот почему Аня не может прийти ко мне! Эти же силки удерживают и ее.